Доктор Брок откашлялся.
— Ваша милость, — обратился он к казавшимся пустынными скалам. — Мы, члены Общества защиты мифических существ, просим у вас аудиенции.
В наушниках Кол ничего из этого не услышал, но он знал, что говорил доктор Брок. Он всматривался в скалы, из-под брови его выступила капелька пота, когда он пытался разглядеть хоть какой-то признак жизни.
Доктор Брок повторил свой призыв три раза, но и тогда ничего не произошло.
«Что это значит? — задавался вопросом Кол. — Неужели после всего этого лихорадочного ожидания нам придется возвращаться домой несолоно хлебавши?» Он чуть не рассмеялся над их жалким положением.
— Уходим? — беззвучно спросил он доктора Брока.
Доктор Брок покачал головой, а потом склонился, как будто в молитве, призывая существ отозваться. От этого момента так много зависело…
Неожиданное движение в скалах и шум крыльев… Из удлиняющихся теней, чернеющих у подножия Стогов, вылетели восемь фигур и сели — каждая на свою скалу. Издалека они были похожи на огромных чаек, но члены Общества знали, что у каждой из них лицо женщины. Сирены пришли на зов.
Доктор Брок поднес мегафон к губам, но прежде чем он смог вымолвить хоть слово, сирены взмыли в воздух и понеслись на них, как гонимые ветром грозовые облака. У каждой из сирен был широкий размах крыльев, в два раза больше, чем у альбатроса. Они ловко рассекали воздух, расправив веером белые хвосты, а крылья — как острые косы. Две устремились к лодке Эвелины Лайонхарт, три — к мистеру Мастерсону, а еще три — к Колу и доктору Броку. Пронесшись над лодками, они по спирали ушли высоко вверх, пока не превратились в далекие белые точки в небе.
Куда они полетели? Они что, сбежали? Кол вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что происходит, гадая, можно ли уже вздохнуть спокойно.
Ответ последовал быстро: нет. Синхронно сирены сложили крылья и понеслись, как стрелы, нацеленные на центр каждого судна. У Кола живот заболел от страха, он внезапно ощутил себя кроликом, на которого пикирует с неба орел, чтобы подхватить его с земли. Сирены приближались со страшной скоростью и были теперь достаточно близко к Колу, чтобы он мог разглядеть их открытые в крике кроваво-красные рты, бледные лица, пылающие неистовой яростью, птичьи когти, разрывающие воздух. В отчаянных сигналах доктора Брока Кол не нуждался: он знал, что пора удирать во все лопатки к берегу. Он завел мотор и крутанул руль.
Свист рассекаемого воздуха! До него донесся вихрь, поднятый сиренами, и он пригнулся. В поле зрения мелькнули когти. Дикая боль. Чем-то рвануло щеку. За его наушники ухватились черные когтистые лапы, он с силой рванул их на себя. Мальчик поднял голову вверх и увидел огромные белые крылья, уносящиеся в открытое море: красивое, но жуткое зрелище.
Кол быстро обернулся, чтобы проверить, на борту ли еще его пассажир. На корме доктор Брок отбивался от двух сирен. Они теснили его, намереваясь содрать наушники с его головы. Кол мельком увидел их человеческие лица, их красоту, искаженную яростью: черные глаза горели, голубовато-серая кожа блестела от морских брызг, ноздри длинных, похожих на клювы носов раздувались, лица обрамляли завитки перьеобразных волос, которые развевались в воздухе белыми вьющимися прядями. Если им удастся сорвать наушники, доктор Брок погибнет. Песня сирен неминуемо ведет к смерти того, кто ее слышит. Она заставляет несчастного броситься в море, чтобы добраться до певуний. Кол закричал от ужаса и погнал лодку вперед так быстро, как только она могла двигаться. Еще чуть-чуть — и их преследователи наверняка должны отстать. За лодкой тянулся широкий белый след. Кол старался как можно дальше увести лодку от Стогов. Наконец, когда в поле зрения показалась гавань, сирены оставили свою жертву и со свистом пронеслись мимо Кола — обратно, к своим скалам.
Кол стянул с головы наушники и прокричал доктору Броку:
— С вами все в порядке?
Доктор Брок, которого сирены на прощание сбили с ног, пошатываясь, поднялся на ноги. Сняв наушники, он ответил, задыхаясь: