— Итак, вот это и был меч, — сказал Фредерик. Конни открыла глаза и увидела, что он улыбается ей. — Мы были свидетелями того, что происходило, благодаря нашему контакту с мифическими существами.
— У тебя замечательный дар, Конни, — сказал Орленок. — Через тебя мы можем слышать и видеть друг друга так же ясно, как ты сама. Теперь я понимаю, как Общество смогло сохраниться на протяжении столетий. Почему мы забыли об этом?
— И правда, почему? — подхватил Фредерик. — Мой дядюшка никогда не упоминал о том, что меч можно использовать совместно. Боюсь, что в его время он уже стал редким оружием. Общество сильно ослабло, когда стали проявляться последствия индустриальной эпохи, и он большую часть своей жизни провел скрываясь.
Конни чувствовала себя обессиленной. Если бы она могла описать свое состояние словами, она бы сказала, что ощущает себя берегом после отлива: сознание ее было усеяно мыслями, завязшими там, как в песке.
— Может, у них больше не было сил, чтобы использовать его, — сказала она. — Я поняла, что это прием, который нельзя использовать слишком часто. Я бы вконец выдохлась, если бы это продлилось дольше.
— А ведь ты еще не пришла в себя после встречи с Каллерво, — добавила Кайра. — Мы должны быть внимательнее к нашему универсалу, друзья.
— В таком случае — в постель и спать, — сказал Фредерик. — Но прежде чем ты пойдешь, думаю, можно признать, что ты успешно завершила первую стадию своего обучения, ведь верно, товарищи мои Советники?
— Действительно, можно, — согласилась с ним Кайра. — Тебе еще предстоит научиться гораздо более сложным вещам, Конни, но теперь ты можешь пройти следующие несколько ступеней самостоятельно.
Орленок серьезно кивнул и добавил:
— И все же я думаю, что нам не следует слишком распространяться об этом успехе. Нельзя допустить, чтобы до Каллерво дошли известия о том, что ты владеешь этими умениями: он может счесть тебя еще более желанным союзником — или пленницей, — чем когда-либо. Правда, я начинаю сомневаться в том, что нам удастся скрыть от него что-либо касающееся тебя. Кажется, он знает о тебе больше, чем мы.
С такими тревожными мыслями Конни вернулась в фермерский домик к Эвелине. Склонившись над казанком яблок, запеченных в тесте миссис Мастерсон, мистер Мастерсон предлагал мистеру Коддрингтону завезти его на вокзал по дороге — когда он будет отвозить домой Лайонхартов. Конни искренне пожелала, чтобы он этого не делал. Она не сомневалась в том, что если эксперт и дальше будет околачиваться в Гескомбе, то Каллерво в скором времени станет известно о ее успехах во всех подробностях. Поэтому за столом она сидела тихо, как мышка.
Мистер Коддрингтон, однако, был в ударе.
— Я ненавижу себя за то, что не смог предотвратить ваше похищение, мисс Лайонхарт, — говорил он громко — так, чтобы все за столом это слышали. — Но что я мог предпринять против матерого дракона? Уверяю вас, я делал все, что было в моих силах, но он унес вас в мгновение ока.
— Ты не должен винить себя, Айвор, — перебил его мистер Мастерсон. — Никто из нас не смог бы сделать большего.
— Что ж, по крайней мере, я оказался поблизости и смог поднять тревогу. Это было счастье, просто счастье, — заключил мистер Коддрингтон, награждая Конни извиняющейся улыбкой.
19 Буря
После событий в Пещере Мертвеца Конни поняла, что жизнь уже никогда не будет прежней. Она похоронила Скарка у подножия утеса, который он так любил; стая чаек подавленно наблюдала за похоронами. Его дочь, Мью, пыталась разрыть песчаный холмик, не в силах осознать свою потерю. Конни понимала, что она чувствует.