– Все должно быть более-менее по-человечески. Нужно начать новую партию. Я навела справки – вас видели с другой девушкой. Я понимаю: дело молодое, есть хороший выбор. Если у вас нет намерений, то не морочьте голову – девичий век короток. Если есть хоть малый шанс, что у вас может все сложиться, не раздумывайте, мы все сделаем для счастья дочери, и совместное будущее пройдет под солнцем большой любви, а уж детишкам как мы будем рады. Я не требую немедленного ответа, лишь подтвердите, что вы меня услышали и подумаете.
Простодушно восприняв приглашение Марилены зайти и поговорить с ветераном Карибского кризиса, Виктор с первой встречи с ее матерью отметил пристальное внимание к себе, но не ожидал такого откровенного упреждающего разговора. И хотя он сразу открыто заявил, что с дочерью капитана Левко его связало совместное участие в подготовке к дню полка, Ленина мать все увидела через собственную призму и без излишней игры изложила свою озабоченность и просьбу, оставляя право выбора за ним. Коростелеву показалось удобным, не вдаваясь в дополнительные пояснения и уточнения, подтвердить, что он услышал и подумает. Сумеречный городок поглотил сделанное обещание, и оно откатилось на периферию сознания, лишь возникая препятствием для будущих визитов в дом капитана Левко. Расспрашивать ветерана казалось уже не о чем, а подпитывать надежды матери семейства на обустройство личного счастья дочери под ее неусыпным контролем тоже ни к чему. Лена даже не вышла на площадку поинтересоваться, что так долго мать провожает гостя. Честно смотреть в глаза при выявленном раскладе он не мог – еще не научился такой игре, поэтому пообещать подумать было вполне приемлемо.
13
Сколько документов приходилось оформлять офицерам по долгу службы! Планы подготовки и ввода каждого номера расчета, его сменщика на случай отсутствия основного номера – болезнь, отпуск, увольнение в запас, да мало ли обстоятельств, когда кто-то должен заменить другого, отчеты, характеристики, справки, заявки, рапорты, конспекты… Может, майор Дибунов именно это имел в виду, когда сравнил армию с рассолом, лейтенант Коростелев не знал, какие ощущения должны быть у огурца в этой ситуации, но винтиком огромной бюрократической машины он себя осознавал однозначно. Никому в голову не приходило, как служба забюрокрачена, сколько времени уходило на эту бумажную работу каждый день! Никаких заготовленных форматов – листок из школьной тетради и желание написать по-быстрому, как у школьника, чтобы побыстрей выскочить во двор, но так, чтобы проверяющий остался доволен. Хотя, как подметил Княжнин, у двухгодичников всегда был шанс быть отмеченным на офицерском собрании с их методически низким уровнем. Методик не было, каждый их изобретал сам по своему видению и подготовке. Единственным видом служебной деятельности, когда подручный материал обеспечивал ее планирование и реализацию, было обслуживание вверенной техники. По каждому агрегату, автомобилю, инструменту имелся четко прописанный регламент недельного, месячного, полугодового и годового обслуживания: что проверить, замерить, где сменить смазку, подлить масла, добавить/снизить давление. Удобно для солдата-исполнителя и офицера-контролера. Даже журналы обслуживания, в которых нужно было указать проверенные параметры, время проверки, сделанные замены, были типографски напечатаны с клетками для подписи ответственного лица. Рассказанное Композитором во время воспоминаний о Карибском кризисе об организации и реорганизации инженерных служб ракетных частей четко отражалось в обеспечении обслуживания техники: продуманно, по делу, понятно и ответственно, долгий процесс дал хорошие результаты. Недельное обслуживание оборудования стартового комплекса могло посоревноваться с курсом в салоне красоты: смазки двенадцати видов, краски и даже (самое охраняемое в программе) двадцать граммов чистого этилового спирта для протирания оптики. Единственный бюрократический момент был в завершении этого процесса: начальник отделения должен был своей подписью подтвердить в журнале обслуживания проверку каждой реализованной операции. У лейтенанта Коростелева это занимало более сорока минут, когда сержанты приносили ему в будку наводчиков заполненные ими и солдатами журналы, а личный состав должен был заниматься проверкой средств маскировки старта, но чаще просто валял дурака. Обычно в будке присутствовал сержант Прохоров, иногда отвлекая Виктора от сосредоточенной простановки подписей разговорами.