«Может, ему анекдот про мартышку рассказать?» – мелькнула мысль, но тут же была отвергнута рациональным заключением, что посетителю особого отдела брать инициативу в разговоре не пристало.
Хоть голова и раскалывалась от никотинового отравления, Коростелев почувствовал облегчение – страх прошел – и едва заметно улыбнулся. Улыбка – это же нарушение канонов собеседования в особом отделе. После нее – либо реакция злостью по ребрам, либо свобода.
– Что веселого вспомнил? – тут же спросил зоркий собеседник, пыхнув струей дыма.
– Я бы хотел попросить вас окончить сегодняшнее собеседование. Разногласий с линией партии у меня нет, а дежурство в девятке начинается в три часа. Надо документы кое-какие с собой взять. При необходимости – я в вашем распоряжении в любое свободное время, – вежливо произнес лейтенант.
– Играешь или геройствуешь? На любого игрока всегда найдется более дерзкий или сильный игрок, с героем сложнее – его нужно либо ломать, либо уничтожить, – майор Рыкунов метнул злой взгляд в собеседника, схватил трубку телефона, набрал номер.
– Петр Ильич, подскажи, кто сегодня в девятке дежурит? – Спросил он по телефону Композитора, отвечавшего за подготовку приказов о заступлении на дежурство. – Мне нужно лейтенанта собеседовать, хотелось бы немного задержать.
Коростелев не слышал, что говорил капитан Левко, но шестым чувством понял, что получил от помощника начальника штаба дивизиона неожиданную поддержку в стремлении побыстрее выскользнуть из кабинета особиста. На невыразительном лице майора на мгновение блеснули глаза, вспыхнуло красное пятно на кончике сигареты, и взгляд уперся в собеседника.
– Я понимаю, что дежурные расчеты закреплены приказом. Договориться по-тихому нельзя? Он придет в девятку попозже, когда я его отпущу? – несколько тягучих мгновений на выслушивание ответа капитана сопровождалось попыхиванием сигаретой.
– Да, с этим маромоем не договориться. Нет, дополнительный приказ готовить не надо – все равно не успеешь.
Вероятно, маромоем особист обозвал капитана Пронина. С таким отрешенным от окружения человеком точно договориться нельзя, нужно действовать только четко по инструкции. С видимым разочарованием майор шумно опустил телефонную трубку. Придется отпустить. Хоть он от мальчишки-лейтенанта ничего не получил для последующих действий, но основную задачу собеседования выполнил: о себе напомнил, сигнал быть строже послал.
– Ну если что вспомнишь по теме разговора – заходи, – похоже, майор и сам устал от своей игры в неопределенность. – Чего вы бузите? Что вы можете про Кубу знать? Что вы вообще про армию знаете? Вы хоть в одном серьезном учении побывали? Хоть одно серьезное задание выполнили? Кто вы такие? Одни забавы в голове! Встречи с ветеранами им подавай! Зачем вам это?
– Чтоб больше знать, больше понимать, иметь мнение. К сожалению, официальная точка зрения представляет события в очень узком ракурсе с учетом политических интересов. Рано или поздно стабильное состояние общества сменяется сомнениями и шатаниями с бардаком в головах и бессовестностью манипуляторов общественным мнением. В такие моменты пересмотру подвергаются, казалось бы, незыблемые постулаты официальных версий событий, а подтверждающих их показаний простых участников нет…