Через короткое время после водворения второго комплекта чехлов в ракетное хранилище выявилось, что суета с ними имела глубокий личный интерес для старшего лейтенанта Ефимова – его назначили руководителем группы по сопровождению ракеты восьмой батареи на обслуживание в техническую базу в Зарайске. Узнал Коростелев об этом от ефрейтора Володина, оператора установщика его отделения, когда тот выбрал укромный момент для обращения к начальнику с разумной инициативой:
– Старший лейтенант Ефимов набирает группу для отправки ракеты на техническую базу. Вы не будете против, если я туда поеду? Все-таки у меня в батарее больше всех опыта с поднятием и перемещением ракеты с тележкой. Кроме того, отпуск, как я понимаю, мне не светит, пусть эта поездка будет мне наградой за честную службу.
Для сержантов и рядовых, постоянно находившихся в дивизионе, любой повод вырваться из леса был редкой возможностью подсмотреть за сильно подзабытой гражданской жизнью. Приезд же на свидание родственников или подруг, когда можно выехать в город одному, снабженному документом от придирчивых патрулей в полном соответствии с песней «У солдата выходной» – это вообще праздник, заканчивающийся раздачей в казарме содержимого привезенных мешков с едой, сладостями и сигаретами. Но такое событие случалось не с каждым.
На технической базе в Зарайске обслуживались ракеты со всей страны, дело было поставлено на поток: одну состарившуюся красавицу сдавали на проверку, и вместо нее забирали и привозили обратно в батарею другую, уже проверенную. Для соблюдения требований секретности ракеты перевозились в вагонах, оформленных под купейные. Соответственно, и сопровождавший ее наряд перемещался в купейном вагоне, откуда с ощущением заслуженного комфорта можно было смотреть в окно за постоянно меняющимися пейзажами, а на отведенных стоянках в глухих уголках железнодорожных станций перекурить на свободе, словно безнаказанно сходить в самоволку, глотнув пьянящую внеармейскую жизнь. Ну и в конце концов, почему бы немножко не попутешествовать за государственный счет в комфортабельном вагоне? Ефрейтор Володин был старательным воином, у начальника отделения числился на хорошем счету, прeтензий к нему не было.
– Хорошо, поезжай, – Коростелев дал согласие ефрейтору, но почувствовал укол самолюбия: почему такое важное мероприятие, как отправка ракеты на техническое обслуживание, осуществляется в обстановке таинственности, без постановки задач по командированию военнослужащих, без согласования персоналий с непосредственными командирами, без инструктажа, наконец? Почему руководитель группы сопровождения не ставит в известность его, начальника отделения, о желании видеть в ней ефрейтора Володина, а предлагает тому самому договориться с начальником, словно это его частное дело? Поразмыслив, Коростелев отнес все это к привычкам старшего лейтенанта Ефимова в одним случаях проламывать все приказом, в других – действовать по сговору. Служение секретарем комсомольской организации полка выразилось не только в заметной обрюзглости тела от сменяющих друг друга заседаний, собраний, конференций, президиумов и кабинетной работы, но и в выработке житейских навыков своевременно получить информацию, предложить себя, договориться, привлечь нужных людей, застолбить, подготовить резервы и решить. Командир группы сопровождения старший лейтенант Ефимов всесторонне оценил обстановку и предусмотрел меры по обеспечению выполнения задания по транспортировке ракеты на техническую базу и привлек в группу специалиста, знакомого с погрузочно-разгрузочными работами с ракетной тележкой.
Группа Ефимова отбыла в Зарайск по-тихому, не поставив в известность офицеров батареи, под покровом ночи. Коростелев узнал об этом, когда на занятии заметил отсутствие ефрейтора Володина. Документов на использование защитных чехлов и убытие числящегося за ним оборудования он не подписывал. Набор служебных правил и принципов организационного единства вооруженного подразделения использовался выборочно, в зависимости от обстоятельств, двухгодичнику не понятных и не объясненных.