Далее Мартынов показал: «… Я первый пришел на барьер; ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок…» Васильчиков его дополнил: «…расставив противников, мы, секунданты, зарядили пистолеты, и по данному знаку господа дуэлисты начали сходиться: дойдя до барьера, оба стали; майор Мартынов выстрелил. Поручик Лермонтов упал уже без чувств и не успел дать своего выстрела; из его заряженного пистолета выстрелил я гораздо позже на воздух». Глебов дополнил: «Дуэлисты стрелялись… на расстоянии 15 шагов и сходились на барьер по данному мною знаку… После первого выстрела, сделанного Мартыновым, Лермонтов упал, будучи ранен в правый бок навылет, почему и не мог сделать своего выстрела».
И вновь путаница, и непонятно, кто врет. Дело в том, что, как только стало известно о гибели Михаила Юрьевича, по Пятигорску сразу начали распространяться слухи, будто Лермонтов категорически отказывался стрелять в противника и пустил пулю в небо, а Мартынов долго целился и убил поэта. Именно эти слухи были записаны в дневниках и распространились посредством многочисленных писем. Лермонтоведы подтвердили именно эту версию следующим образом.
Во-первых, А. С. Траскин на основании первых допросов дуэлянтов в письме Граббе, в частности, сообщил: «Лермонтов сказал, что он не будет стрелять и станет ждать выстрела Мартынова». Во-вторых, в акте медицинского освидетельствования трупа указано: «При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастении ребра с хрящом, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны». Как объясняют современные криминалисты, такой угол раневого канала возможен лишь при условии, если пуля попала в поэта, когда он стоял к стрелявшему правым боком с сильно вытянутой вверх правой рукой, отогнувшись для равновесия влево. Имеется еще ряд свидетельств того, что Лермонтов стрелял в воздух, а Мартынов убил или ранил его именно в этот момент.
Исследования современных ученых-медиков позволили им прийти к любопытным выводам: «Обратим внимание на следующие моменты. Из-за неровности дуэльной площадки Лермонтов находился выше Мартынова, поэтому пуля шла по восходящей траектории. В момент выстрела противника поэт стоял, развернувшись вполоборота, правым боком вперед, его правая рука с пистолетом была максимально вытянута вверх, а корпус от отдачи (Лермонтов только что выстрелил в воздух) и для противовеса вытянутой правой руке был отклонен кзади и влево. Правое плечо и соответственно правая половина грудной клетки располагались значительно выше левого плеча и левой половины грудной клетки. Асимметричное и неестественное положение верхней половины корпуса Лермонтова усиливалось от кифоза (горба) его и деформаций грудной клетки в результате врожденного и приобретенного (рахит) уродства костей. Кроме того, в правом кармане сюртука Лермонтова располагалась дамская золотая заколка для волос, взятая им перед дуэлью (на счастье?) у своей кузины Екатерины Быховец. Оставленная по забывчивости поэтом в кармане, она дополнительно отклонила пулю в крайне невыгодное для Лермонтова направление.
Все эти факторы способствовали формированию своеобразного восходящего направления раневого канала, а высокая убойная сила оружия и предельно короткое расстояние между противниками обусловили пробивание грудной клетки насквозь»[230].
Продолжим цитировать, поскольку эти рассуждения очень важны для понимания истории исследований трагедии и причин возникновения тайны гибели поэта: «Лермонтов получил огнестрельное ранение около 18 часов 30 минут. Сразу после выстрела противника туловище Лермонтова словно переломилось, он безмолвно упал, не сделав движения ни взад, ни вперед, не успев даже захватить больное место, как это обычно делают раненые. В правом боку его дымилась рана, в левом — сочилась кровь. По телу раненого прошло несколько судорожных движений, затем оно затихло. Поэт потерял сознание, глаза его были открыты, но смотрели мутным, непонимающим взором.
Дыхание было сохранено. Через несколько минут после ранения сознание возвратилось, но было заторможенным. Глебов, склонившись к раненому, услышал: «Миша, умираю…»
230
Давидов М. И. Выстрел у подножия Машука (о смертельном ранении М. Ю. Лермонтова) // Врачебное сословие. № 2.2006. Далее цитируется по этому изданию.