— Правильно, — сказал я. — При этом если бы кассета упала на дно лодки, то ее бы нашли — или воры, или милиция, если воры в полумраке не разглядели кассету, отлетевшую в укромный уголок, и решили, что она в итоге отскочила в воду. А вот если кассета, ударившись о лодку, отпрыгнула дальше, то лодка стояла так, что кассета скорее должна была отскочить на берег, чем в воду. Да, берег осматривала милиция. Но если это маленькая рабочая кассета и застряла она где-нибудь между оголенных и подмытых водой корней, то милиция могла ее и не заметить. Тем более что милиция не сомневалась, что ничего не найдет, и осматривала берег больше для порядка. Словом, у нас приблизительно такой расклад. Пятьдесят шансов из ста, что кассета застряла между корней или залетела во впадинку у самой воды, двадцать пять — что кассета упала в воду и мы найдем ее в таком виде, что смотреть ее уже нельзя, и двадцать пять — что воры подобрали ее со дна лодки и опять швырнули в воду, на этот раз удачно, подальше от берега. Ради пятидесяти шансов из ста стоит как следует пошарить, а? И потом, вполне возможно, что сейчас специалисты умеют реставрировать даже кассеты, побывавшие в воде. Тогда тем более стоит поискать.
— Ты гений! — восторженно заявил Ванька. — Мы найдем кассету и разоблачим воров!
— Признаться, — сказал я, — мне хочется найти кассету даже не столько ради того, чтобы найти воров, сколько ради того, чтобы поглядеть, что наболтал силуэтчикам Виссарион Северинович. Смотритель маяка в роли браконьера — это, должно быть, нечто! По такому случаю он наверняка блеснул всеми своими талантами Барона Мюнхгаузена!
Ванька и Фантик расхохотались до коликов, живо представив, что мог наболтать Виссарион Северинович, и даже Петька улыбнулся.
— Да уж, — сказал он. — Стоит поглядеть.
— Так вперед! — сказал Ванька. — Чем скорее мы ее найдем, тем лучше!
— Нет, — ответил я. — Не будем метаться туда и сюда. Мы обыщем берег перед тем, как отправляться в наше большое плавание.
— И вернемся из плавания с кассетой в кармане! — торжественно провозгласила Фантик.
— Ребята, можно, я поплыву с вами? — попросил Петька. — Мне до жути хочется и найти кассету, и увидеть, что на ней.
— Разумеется, можно, — сказал я. — А тебя дома не заругают?
— Нет, — ответил Петька. — Не заругают. Дома знают, что я иногда ухожу с рыбаками. И родителям это нравится — говорят, хоть какому-то делу учусь.
И вот так было решено, что мы отправимся на берег и поплывем все вместе.
Глава XII
Кораблекрушение
Папа и дядя Сережа запаздывали, и мы сели ужинать без них. И Петьку, разумеется, пригласили к столу. Жареных грибов с картошкой было навалом. Разумеется, когда мы стали собираться в плавание, наши мамы заставили нас взять и теплые свитера, и термос с горячим чаем, и много чего еще. Свитера я на всякий случай запихнул в водонепроницаемый пластиковый пакет, извлек из сарая старые спасательные пробковые жилеты, которые уместил в рюкзачок Фантика, а Ваньке поручил нести наши фонарики и дождевики. Остальное поделили мы с Петькой.
Где-то в полдевятого мы вышли в путь. Было уже темно, но дорогу мы знали отлично, и без всяких приключений добрались до бухточки.
Лодка была на месте и в полном порядке. Мы закинули в нее рюкзаки, распаковали и сложили спасательные жилеты так, чтобы, в случае чего, можно было сразу их схватить, а потом я сказал:
— Вот теперь берем фонарики и прочесываем каждый сантиметр берега вокруг ив!
Каждый взялся за дело с большим энтузиазмом. Мы раздвигали траву, заглядывали под корни деревьев, свешивались вниз головой с подмытого берега (до воды было где-то полметра) и заглядывали под пучки травы и в пустоты и норки, которые образовала между корнями осыпавшаяся земля.
Я надеялся на успех и все-таки не поверил, когда Ванька завопил:
— Есть!..
Видеокассета застряла в самой сердцевине колючего куста, зацепившись за ветки и не долетев до земли. Только Ванька мог сунуться в эти колючки!
Мы благоговейно рассматривали кассету, направив на нее свет всех четырех фонариков.
— Вот и все! — сказал я. — Будем надеяться, изображение на ней не пострадало.
— Ребята!.. — От волнения Фантик не могла говорить. — Ну, мы молодцы!..
— Это Борька молодец! — сказал Ванька, в кои-то веки воздавая мне должное (возможно, потому, что кассету нашел он, и теперь ему не надо было пыжиться и доказывать, что и он не промах). — Но что мы теперь будем с ней делать?
— Как «что»? Посмотрим, когда вернемся! — резонно удивился Петька. — И когда разглядим на ней этих гадов, которые отца подставили… — Он не договорил.
— А пока мы запакуем ее в несколько полиэтиленовых пакетов, чтобы подстраховаться от всяких неожиданностей, и уберем в рюкзак, — сказал я. — Эх, как же я раньше не догадался?
— Ничего, ты все равно догадался вовремя, — сказала Фантик.
— Да, если б кассета была нормального размера, то милиция ее нашла бы, — задумчиво проговорил Ванька. — Но не сообразили они, что надо искать вот такую маленькую.
Я поглядел на часы:
— Начало десятого. В путь!
— Пустите меня на весла, — попросил Петька, когда мы загрузились в лодку. — Куда плыть?
— Вон туда, — показал я. — За линию фарватера. А оттуда мы повернем к берегу, на свет маяка. Обойдем мыс и высадимся между маяком и яхтой.
— Хорошо, — кивнул Петька.
Греб он очень здорово, ровными и сильными рывками, и лодка, без видимого напряга с его стороны, понеслась как стрела. Минут через пятнадцать мы уже прошли мимо бакенов, которые теперь смотрелись на воде тусклыми силуэтами, и стали разворачиваться. Прожектор маяка светил ярко и сильно, луч света ходил по дуге туда и обратно над водой, то с одной стороны от маяка, касаясь берега, то с другой.
— Ночь и маяк! — прошептала Фантик. — И правда, прямо как в книгах о морских путешествиях!
Я кивнул. Мы были взбудоражены после нашей находки, такой ожидаемой и притом такой невероятной. Не знаю, как другие, а я действительно ощущал себя пиратом, выкопавшим на берегу клад, который он отыскал по захваченной в бою карте, и теперь возвращающимся на свой корабль.
Петька уже почти развернул лодку, когда Ванька, сидевший на носу, предупредил:
— Эй, там, по фарватеру идет что-то крупное! И почему-то с погашенными огнями… Нет, вот сейчас огонек мелькнул… И с другой стороны ему навстречу тоже… Видно, мигают друг другу, чтобы разойтись!
Теперь с двух сторон до нас доносился негромкий шум моторов.
— На сбавленных оборотах идут… Это и понятно! — сказал я. — Только почему они, идиоты, все сигнальные огни не включат, раз бакены не работают?
— Не нравится мне это… — сквозь зубы процедил Петька… — Давайте переждем здесь и вообще будем держаться от них подальше.
Свет маяка в очередной раз прошествовал по воде, осветил на секунду нашу лодку, и два судна, желавшие поаккуратней разойтись. Когда он ушел дальше, то в луче возник еще один силуэт с высокой рубкой и крестообразной, похожей на антенну, мачтой над ней.
Когда свет прожектора скользнул по лодке, я успел взглянуть на часы. Без четверти десять. Через пятнадцать минут Виссарион Северинович ненадолго отключит маяк. И к этому моменту мы должны быть готовы устроить такое славное небольшое кораблекрушение.
— Патрульный катер, — сказал Петька, указывая на третье судно. — Может, самого Истокина разглядим. Ох и всыплет он сейчас этим чудикам за то, что сигнальные огни не включили!
И точно. На катере несколько раз мигнул фонарик, приказывая другому судну притормозить.
— Так они сами без сигнальных огней… — пробормотала Фантик.
— Это понятно, — отозвался Петька. — Ведь они как бы в засаде сидят, вылавливая нарушителей.
— Дай-ка мне сесть на весла, — попросил я. — Тоже погрести хочется.
Петька охотно уступил мне место. Я поглядел на часы. Без десяти десять. Надо быть в полной боевой готовности.