Не менее интересен и другой аспект деятельности «Фабиан Клингсланд» – люди, поставленные Парвусом руководить фирмой. Управляющим компанией стал (так и хочется воскликнуть вслед за героем великой комедии Грибоедова: «Ба! Знакомые все лица!») не кто иной, как Яков Ганецкий, как мы уже неоднократно упоминали – один из ближайших соратников Ленина в дореволюционный период. Представительницей фирмы в Петрограде была Евгения Суменсон – двоюродная сестра Ганецкого, а юридическими делами заведовал Мечислав Козловский – еще один видный большевик польского происхождения, выходец из окружения Феликса Дзержинского, хорошо знакомый и Ленину.
Согласно версии журналиста Дмитрия Корнейчука, изложенной им в статье «Генеральный план “купца революции”», схема работы «Фабиан Клингсланд» выглядела примерно следующим образом:
«1) Деньги из немецкого казначейства переводились на счета фирм Парвуса в «Ниа Банкен» (Стокгольм) и «Ревизионсбанк» (Копенгаген).
2) Часть финансовых средств использовалась на печать нелегальной антиправительственной литературы, заполонившей Российскую империю, и торговые операции, пополняющие счета лично Парвуса. Оставшиеся финансы шли на закупку немецких медикаментов по льготным ценам.
3) Примерно 1/3 от вырученного от продажи дохода переводилась в банки Скандинавии. Основные же деньги «оседали» на российских счетах Ганецкого («Московский коммерческий» и «Частный коммерческий» банки) и Суменсон («Сибирский», «Азов-Дон»)».
В 1917 году деятельность Парвуса, Ганецкого, Козловского и Суменсон стала поводом для двух очень громких разбирательств. В середине июля (по новому стилю) Александр Парвус был в Берлине, где заверял немецких дипломатов в скорейшей победе большевиков. Последние в это время действительно подняли восстание в Петрограде («июльский кризис власти», или «июльский мятеж»), но оно было подавлено. После этого в адрес большевиков раздались первые обвинения в измене и сотрудничестве с немцами.
18 (5) июля в газете «Живое слово» появилась статья под заголовком «Ленин, Ганецкий и К° – шпионы!», авторами которой были бывший лидер фракции большевиков во 2-й Государственной думе Алексинский и просидевший более 20 лет в Шлиссельбургской крепости народоволец Панкратов. Уже через несколько дней появились и данные расследования, проведенного министерством юстиции Временного правительства. В них, среди прочего, говорилось следующее: «Расследование установило, что Яков Ганецкий-Фюрстенберг, проживая в Копенгагене во время войны, имел тесные финансовые связи с Парвусом, агентом германского правительства. Деятельность Парвуса, как агента германского и австрийского правительств, была направлена на поражение России в войне и отделение Украины…
Из многочисленных телеграмм, имеющихся в руках представителей юстиции, установлено, что между госпожой Суменсон, Ульяновым-Лениным, Александрой Коллонтай и Козловским, проживающим в Петрограде, с одной стороны, и Ганецким и Парвусом – с другой, шла постоянная большая переписка. Хотя в этой переписке говорилось о чисто коммерческих делах, об отправке разного рода товаров и о денежных операциях, но она дает достаточно оснований, чтобы сделать заключение, что это было просто прикрытие для сношений шпионского характера».
Не стоит думать, что эти сведения появились буквально за два дня. Расследование дела о государственной измене большевиков было начато еще в апреле 1917-го, когда контрразведка Петроградского военного округа перехватила несколько писем, адресованных Парвусу. Письма якобы содержали фразы типа «мы надеемся скоро достигнуть цели, но необходимы материалы», «работа продвигается очень успешно», «присылайте побольше материалов», «будьте архиосторожны в сношениях». Была проведена графологическая экспертиза, установившая, что большинство писем были написаны рукой Ленина.