• в состав обслуживающего персонала лагерей для беженцев привлекать в первую очередь представителей тех государств, гражданами которых являются беженцы;
• содействовать заинтересованным странам в проведении совместных мероприятий по репатриации беженцев на родину;
• не рассматривать предателей и военных преступников, то есть лиц, запятнавших себя сотрудничеством с гитлеровцами, как беженцев; они не должны пользоваться покровительством Объединённых Наций; квислинговцы, предатели и военные преступники, скрывавшиеся под видом беженцев, должны быть немедленно возвращены в их родные страны{72}.
В целом позиция, занятая советской делегацией на 1-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, была направлена на скорейшее и справедливое решение вопроса о беженцах и перемещённых лицах, хотя и в этой позиции просматривалась тенденция поставить под всеохватывающий контроль своих сограждан, оставшихся за границей.
Однако отдельные пункты резолюции вызвали резкую критику со стороны представителей США и Великобритании. В частности, это касалось предложений советской делегации о недопущении в лагерях для беженцев и перемещённых лиц вражеской пропаганды против Объединённых Наций; о переселении на новое место жительства беженцев, не пожелавших возвратиться на родину, только после согласования с правительством той страны, гражданами которой они являлись; о комплектовании обслуживающего персонала лагерей для беженцев и перемещённых лиц из представителей тех же государств, подданными которых они были, и других{73}.
Так, руководитель американской делегации Элеонора Рузвельт, отстаивая официальную позицию США, заявила: «Никто из нас не будет возражать против того, чтобы лица, активно действовавшие против своих стран, были возвращены туда и наказаны. Однако существуют другие лица, которые сражались против врага и которые не хотят возвращения на родину потому, что расходятся во взглядах с правительством, находящимся у власти»{74}. Относительно предложения советской делегации о прекращении враждебной пропаганды в лагерях Э. Рузвельт высказывалась следующим образом: предложения делегации СССР нарушают свободу слова, ограничивают права и свободу человека. Руководитель делегации США призвала все делегации снять свои предложения и присоединиться к американскому проекту{75}.
Таким образом, уже в ходе работы 1-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН проявились два подхода к решению вопроса о беженцах и перемещённых лицах. Если Советский Союз исходил из признания незавершённости процесса репатриации и настаивал на возвращении всех граждан к прежним местам жительства, покинутым ими в ходе войны, то представители США и Великобритании исходили из факта окончания репатриации. По их мнению, на Западе остались только те граждане, кто «не считал возможным возвращаться домой по политическим мотивам». Эти лица, на их взгляд, из категории «перемещённых» лиц должны автоматически перейти в категорию «беженцев» со всеми вытекающими последствиями.
В результате прений и голосования в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 12 февраля 1946 г. была официально зафиксирована позиция, занятая представителями стран западной демократии. В резолюции, в частности, было записано: «Никакие беженцы или перемещённые лица, которые окончательно и определенно, вполне свободно и после того, как они полностью ознакомились с фактами, включая соответствующую информацию от правительств тех стран, из которых они происходят, высказали веские возражения против возвращения в страны, из которых они происходят, не должны принуждаться к возвращению в страны»{76}.
В то же время Генеральная Ассамблея ООН была вынуждена считаться с предложениями советской, югославской, украинской и белорусской делегаций. В частности, пункт III резолюции, учитывая интересы этих делегаций, был принят в следующей формулировке: «Главная задача в отношении перемещённых лиц состоит в том, чтобы всячески поощрять скорое возвращение их в страны, из которых они происходят, и оказывать этому всяческое содействие»{77}.
Обсуждение проблем, рассмотренных на 1-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, было продолжено на заседаниях Комитета по делам беженцев и перемещённых лиц. Его первое заседание состоялось в Лондоне 8 апреля 1946 года. Опять главным вопросом повестки дня стало обсуждение понятий «беженцы» и «перемещённые лица», поскольку существенных изменений во взглядах сторон на эту проблему не произошло.
Члены советской делегации, исходя из установок, полученных перед отъездом в Лондон, продолжали проводить линию на полную репатриацию всех подданных Советского государства. Смысл такого подхода заключался в том, чтобы добиться возвращения граждан Литвы, Латвии, Эстонии, западных областей Украины и Белоруссии, оказавшихся на положении перемещённых лиц{78}. За этим просматривалось явное стремление сталинского руководства не допустить «вторую волну» эмиграции. В то же время делегации Великобритании и США продолжали утверждать, что все перемещённые лица уже вернулись в свои страны, а невозвратившихся следует считать беженцами. По мнению делегатов из США и Великобритании, главная задача по отношению к беженцам должна заключаться в создании необходимых условий для их обустройства на новом месте{79}.
Естественно, такой подход к решению проблемы беженцев и перемещённых лиц не устраивал советскую делегацию. Настаивая на возвращении всех советских подданных, делегация из СССР продолжала требовать предоставления советским уполномоченным возможности посещать места нахождения перемещённых лиц; не оказывать помощи тем, кто после окончания боевых действий вел враждебную пропаганду хотя бы против одного из государств — членов ООН; запретить проведение в лагерях враждебной пропаганды{80}.
Однако требования советской делегации и поддерживавших её делегаций УССР, БССР, Югославии не получили поддержки во время заседаний Комитета со стороны представителей других стран{81}. Объяснение «непопулярности» советских требований видится автору в том, что участники заседаний в проходивших дискуссиях по вопросу о беженцах и перемещённых лицах отстаивали политические интересы своих стран. Став на путь конфронтации в условиях начавшейся холодной войны, они всё менее прислушивались к аргументам противоположной стороны, не стремились к поиску взаимоприемлемых решений, их политические амбиции нередко превалировали над здравым смыслом.
И несмотря на то, что вопрос о беженцах и перемещённых лицах до осени 1946 г. рассматривался ещё на трёх сессиях Экономического и Социального совета, заседаниях нескольких специальных комитетов и подкомитетов, прогресса в его решении добиться не удалось. В западных зонах Германии и Австрии и в некоторых других западноевропейских государствах, по неполным данным, продолжало находиться свыше 1 200 000 беженцев и перемещённых лиц, главным образом из Советского Союза, Польши, Югославии{82}. Поэтому вопрос о беженцах и перемещённых лицах вновь был вынесен на рассмотрение Третьего комитета ООН, заседание которого состоялось в ноябре 1946 г.
Советский Союз, как и прежде, последовательно добивался реализации решений, выдвинутых им ещё на 1-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Уже на первом заседании Комитета, начавшего свою работу 6 ноября 1946 г., требования советской делегации изложил А.Я. Вышинский[26]. Он обрушился с резкой критикой на разработанный проект устава Комитета, в частности, на то уставное положение, где было зафиксировано обязательное содействие международной организации переселению беженцев в другие страны. Недовольство вызвало и стремление отдельных государств оказать помощь всем беженцам, среди которых было немало предателей и военных преступников. Признавая за перемещёнными лицами право выбора места постоянного жительства, А.Я. Вышинский настаивал на том, чтобы международные организации, Комитет по делам беженцев и перемещённых лиц не оказывали «невозвращенцам» никакой помощи и поддержки, требовал, чтобы лица, запятнавшие себя сотрудничеством с фашистами, не рассматривались как беженцы и не пользовались покровительством ООН{83}.