Диоскорид[100] сказал: "У этого растения есть цветок цвета розы, и когда он завязывается, он завязывается в виде мешочка, как будто это водяной пузырь[101] и в нем -маленькая фасолинка, меньше чем греческий боб (ал-бакилла ал-йунанийй). А над ним находятся ячейки[102] в которых нет фасолинок. Тот же, кто хочет вырастить его, берет эту фасолинку, помещает ее в комок глины и бросает его в воду, и она прорастает. Кроме того, что его едят в сыром и сушеном виде, из него делают порошок, который пьют, как и савик. Из него готовят похлебку, которая укрепляет желудок и полезна против желчного поноса и язв в кишках. И если то зеленое, что находится в его середине и имеет горький вкус, перемолоть, смешать с маслом и закапать в ухо, это успокоит боль в нем"[103].
А ал-Исра'или сказал: "Что же до нас, то мы не видели у него цветка". Он говорит: "Я видел корень этого растения, который хранили в домах. Приходило время его прорастания, и из прилепившегося к нему боба выходили ответвления. Они начинали расти, но на них не появлялось ни цветков, ни плодов. Однако сам боб имеет цвет, подобный цвету розы, так как, когда он начинает прорастать и расти, из него выходят отростки красивого белого цвета, над которым преобладает нежный розовый цвет". [Далее] он говорит: "Мы не встречали его в настолько сухом виде, чтобы из него [можно было] делать савик[104]. В течение всего года мы находили его сочным, подобным луковице нарцисса (ал-нарджис) и луковице шафрана (ал-за'фаран) или близким к тому". Он сказал: "В его сердцевине мы не видели той зелени, о которой упоминал Диоскорид, весь год мы находили его [цвет] подобным цвету зеленого банана".
Я говорю, что это не так, и правильно то, что говорил Диоскорид, ибо он высыхает до такой [степени], что его можно смолоть и из него можно приготовить савик. Это мы видели собственными глазами. Когда он высыхает, по виду он не отличается от имбиря (ал-занджибил), только таро больше, и в его вкусе обнаруживается острота и едкость. Я утверждаю, ссылаясь на предположение, сделанное на основании виденного и слышанного, что таро - это египетский имбирь. Эта земля придает ему влажность и ослабляет его теплоту и жгучесть. Точно так же индийский имбирь и зинджский имбирь сильнее и теплее йеменского имбиря. Жители Йемена готовят с ним [пищу], и также египтяне готовят [еду] с таро, только они его применяют понемногу. Я спрашивал некоторых торговцев и знающих людей о месте его произрастания в Йемене и его виде, и все они утверждали, что он подобен таро, только таро больше, и лист его больше листа имбиря. Я замечал, что будучи высушен, он не отличается от имбиря своим видом, теплотой и умеренной жгучестью. А другой человек говорил мне, что растение имбиря похоже на лук, а также что таро есть[105] в тех странах, и это будто бы садовое [растение].
[106]'Али б. Ридван[107] сказал: "Таро быстрее любой другой еды превращается в черную желчь". А другой египетский врач говорил, что таро усиливает половое влечение. У каждого - свое мнение [об этом растении], но это не имеет отношения к этой книге[108].
101
103
Де Саси отмечает, что перевод цитаты из труда Диоскорида на арабский здесь неточен. У Диоскорида говорится: "Когда он зацветает, на нем появляются небольшие пузырьки, похожие на маленькие мешочки, в которых есть фасолинка, которая немного поднимается над крышечкой в виде пузыря" (Diosc. de med. mat., L.11, 128; цит. по: de Sacy, с. 101).
104
Напиток из ячменя. Де Саси пишет, что это слово происходит от греческого