Король и его приближенные использовали любую возможность, чтобы продемонстрировать свои дружеские чувства к Германии, восторгались ее победами в войне с Англией и Францией и постоянно подчеркивали, что только Германия в состоянии предотвратить попытки СССР занять Бессарабию. Но германские дипломаты, следуя указаниям из Берлина, успокаивали румын, заверяя их в том, что Москва не имеет намерения применить силу в решении бессарабского вопроса.
Особенностью внешней политики правящих кругов Румынии с весны 1940 г. была ее полная переориентация на гитлеровскую Германию. 29 мая 1940 г. между Румынией и Германией был подписан договор («нефть – оружие»), по которому за поставки нефти Германия взяла на себя миссию обеспечить румынскую армию современной боевой техникой и вооружением[744]. Этим документом фактически было установлено военное сотрудничество и предоставлено место Румынии в гитлеровском блоке.
Как доносил в Берлин посланник Фабрициус 29 мая 1940 г., в разговорах с ним румынский премьер-министр и другие члены кабинета предлагали Германии сотрудничество не только в экономической области, но и в любой другой по желанию германской стороны. Но для этого правительство Румынии хотело бы знать, как правительство Германии представляет себе в будущем обстановку на юго-востоке Европы. А маршал двора в одной из бесед заявил, что король сейчас уже не говорит о нейтралитете Румынии. Всю надежду он возлагает на Германию[745].
По поводу часто ставившихся румынской стороной вопросов о том, что предпримет Германия в случае «агрессии советской России» против Румынии, 1 июня 1940 г. Риббентроп заявил, что эта проблема Германию не интересует, поэтому она должна беспокоить только румынское правительство[746].
Пока в румынских кругах шла дискуссия о том, как поступить в случае советского ультиматума, Москва постепенно форсировала события, хотя подготовка к решению вопроса о Бессарабии велась весьма тщательно. В ней приняли участие высшее политическое руководство страны. Наркомат иностранных дел, Наркомат обороны и другие заинтересованные ведомства. Как докладывал 22 июня 1940 г. в Берлин Шуленбург со ссылкой на беседу с итальянским посланником в Москве А. Россо, до последнего времени Молотов не считал бессарабский вопрос актуальным. Лишь недавно он заявил, что советское правительство желало бы разрешить его в срочном порядке, но мирным путем[747].
26 июня 1940 г. советское правительство предъявило правительству Румынии ноту, в которой в ультимативной форме потребовало возвращение Бессарабии.
В связи с обострением обстановки, вызванной ультиматумом Советского Союза Румынии, румынский посол в Берлине обратился к статс-секретарю Вайцзеккеру с вопросом, смогла бы Германия быть, во-первых, посредником в советско-румынском конфликте и, во-вторых, согласна ли Германия в случае советско-румынской войны удерживать Болгарию и Венгрию от вмешательства в нее. Информируя Риббентропа об этих предложениях Вайцзеккер сообщал, что он заверил посла в заинтересованности Германии в румынской нефти и указал, что именно Англия выдала Румынию в руки России[748].
В эти дни Молотов неоднократно напоминал Шуленбургу о намерении советского правительства теперь уже срочно и мирным путем решить бессарабскую проблему. Вместе с тем во время беседы 23 июня 1940 г. он выразил надежду, что Германия не только не будет мешать этой акции, но и поддержит ее. В ответ Шуленбург сказал, что решение советского правительства оказалось для Германии неожиданным, ибо раньше оно не обсуждалось[749].
На следующий день посол в Москве получил от Риббентропа инструкцию о позиции Германии по бессарабскому вопросу: 1) Германия стоит на почве московских договоренностей, поэтому к бессарабскому вопросу она не проявляет никакого интереса. Нужно только позаботиться о судьбе проживающих в Бессарабии около 100 тыс. этнических немцев. Германия имеет намерение переселить их на собственную территорию, как это было сделано с волынскими немцами; 2) притязание советского правительства на Буковину составляет для Германии нечто новое. Прежде Буковина была частью Австрийской империи и была заселена немцами. Поэтому Германия заинтересована в их дальнейшей судьбе; 3) остальная территория представляет для Германии очень сильный экономический интерес, особенно что касается нефти и хлеба. Поэтому Германия, как неоднократно напоминалось советскому правительству, весьма заинтересована в том, чтобы этот регион не оказался театром военных действий; 4) при всем понимании решения советского правительства Германия в соответствии с московскими договоренностями настаивает на том, чтобы советское правительство совместно с правительством Румынии достигло мирного разрешения бессарабского вопроса. Германия выражает готовность повлиять на правительство Румынии в духе удовлетворения интересов СССР[750].
Срочность решения этой проблемы, как и Прибалтийской, была вызвана в первую очередь крупными военными успехами Германии на западе и неожиданным для советского руководства быстрым поражением Франции. Пока все германские войска были заняты борьбой на западе, Сталин стремился извлечь максимальную пользу из советско-германских договоренностей для осуществления своих территориальных приобретений в Восточной Европе.
В связи со складывавшейся международной обстановкой через несколько дней после официальной капитуляции Франции советское руководство решило ликвидировать затянувшийся конфликт между СССР и Румынией, причем не только в связи с возвращением Бессарабии, но и с передачей Советскому Союзу Северной Буковины, хотя эта проблема прямо не была связана с конфликтом по поводу Бессарабии.
Как же возникла северобуковинская проблема?
Буковина – это историческое название территории, расположенной в восточной части Карпат. Коренным населением Буковины были восточнославянские племена. На протяжении нескольких веков местное население находилось под игом татар, венгров, а с начала XVI в. до русско-турецкой войны 1768–1774 гг. – под игом турок. После чего эта территория стала владением Австрийской империи. Проживавшие здесь украинцы, румыны, представители других национальностей совместно боролись против социального и национально-религиозного гнета австрийских оккупантов.
В годы первой мировой войны на территории Буковины шли ожесточенные бои между русскими и австрийскими войсками. После поражения Германии и Австро-Венгрии в этой войне Буковина в ноябре 1918 г. была оккупирована румынскими войсками и военное положение здесь сохранялось до 1940 г. Особенно активно против румынских оккупантов выступало население Северной Буковины, расположенной до реки Серет, где большинство составляли украинцы. Правительство Советской Украины не признало румынской оккупации Буковины и заявило, что оно использует все средства, чтобы освободить ее от румынского ига.
Такова была предыстория события, которое произошло 26 июня 1940 г. В этот день Молотов вручил румынскому посланнику в Москве Р. Дэвидеску заявление советского правительства, в котором говорилось: «Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии, о чем Правительство СССР неоднократно и открыто заявляло перед всем миром». Далее в заявлении предлагалось вместе с Румынией немедленно приступить к решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу. Одновременно советское правительство указывало, что этот вопрос органически связан с вопросом о передаче СССР «той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава»[751].