Через две недели, в начале марта 1933 года, Ладу, находясь в Ницце, получил пакет с двумя фотографиями «фрау доктора», одну — времен первой мировой войны, другую — снятую в самое последнее время. Показывая фотографии жене, он сказал, что нашел этот пакет в ящике для писем примерно в три часа дня, хотя в это время обычно почту не разносили. Кроме того, на пакете не было почтового штемпеля. На фото имелись какие-то надписи, которые Ладу пытался с лупой в руке разобрать и расшифровать.
Через несколько дней он заболел. Сначала предполагали простой грипп, но болезнь не отступала. В разговорах с врачом, старым другом семьи, Ладу признался, что считает себя отравленным по приказанию «фрау доктора», и повторил это в записке, адресованной еще одному из друзей. Майора перевезли в больницу. У него оказалось какое-то серьезное инфекционное заболевание, нужна была операция, а он уже слишком ослабел, чтобы ее успешно перенести. 20 апреля Ладу умер. Его вдова передала полученные фотографии одному из знакомых, занимавшему видный пост в префектуре парижской полиции. Тот обещал отправить фотографии на исследование специалистам, но, по-видимому, в это время в парижской полиции (добавим от себя, кишевшей профашистами и фашистами) повеяло другими ветрами. После настойчивых напоминаний мадам Ладу ей лишь выслали переснятые фото «фрау доктора» с разъяснением, что оригиналы переданы в архив.
Мадам Ладу пыталась издать мемуары мужа — эта попытка, однако, тоже встретила прохладный прием у издателей, обычно жадных на сенсации. Один литератор, рекомендованный ей, чтобы отредактировать мемуары, которые не успел обработать сам майор, сначала рьяно взялся за дело, но вскоре вернул мадам Ладу обратно переданные ему материалы. Но не все. Не хватало какого-то очень важного отчета из Голландии, посланного помощником Ладу. Литератор объяснил, что он совершенно не понимает, каким образом произошла пропажа документа.
Что можно сказать об этом рассказе? На основе того, что нам известно, бросаются в глаза неточности. «Фрау доктор», как мы убедимся, не возвратилась на службу в немецкую разведку, и «немилость» со стороны нацистских властей, очевидно, не была мнимой. Но эта немилость пришла позже, после «ночи длинных ножей» в июне 1934 года. Германская разведка поэтому вполне могла воспользоваться именем «фрау доктор», начиная свою игру с Ладу. Но были ли у нацистов для этого серьезные основания? Вряд ли дело могло здесь идти просто о мести — у немецкой разведки имелось много других объектов для мщения и помимо отставного офицера Второго бюро.
Основание могло быть только в одном случае — если Ладу знал что-то важное о германских агентах, которые оставались неразоблаченными в годы первой мировой войны и которых гитлеровская разведка пыталась пустить снова в дело. Обстоятельства, связанные с похищением документа, наводят как будто на эту мысль. Но не было ли оно в значительной степени плодом воображения или, вернее, попыткой издателей «мемуаров» создать побольше шума вокруг книги? Не очень правдоподобно, чтобы Ладу имел какие-то материалы, неизвестные другим руководителям Второго бюро, и чтобы немцы знали о нахождении этих документов в руках Ладу. Впрочем, во французском Втором бюро в годы накануне второй мировой войны происходило много подозрительных дел, и истории, казавшиеся явным вымыслом, оказывались горькой правдой. Как бы то ни было, а обстоятельства смерти майора Ладу так и остались в числе многих еще не разгаданных загадок секретной войны.
Легенда о Мата Хари
Мы снова должны, вероятно, оскорбляя вкус читателя, начать рассказ с описания танцевального вечера, на котором обнаженная танцовщица исполняла эротические пляски, заимствованные у всех времен и народов, ибо таково было действительно начало этой истории. Но пусть читатель не спешит с выводом, что его ожидает повторение уже знакомого ему рассказа о византийской императрице Феодоре. Нет, танцевальное представление происходило спустя почти четырнадцать столетий после того, как будущая супруга Юстиниана развлекала охочую до пряных зрелищ золотую молодежь Константинополя. Да и вечер этот состоялся за тысячи километров от Босфора, на веселых берегах Сены. Только восторг, вызванный в Париже модной новинкой, был столь же велик, как и в древней византийской столице. Вкусы высшего общества, как видно, мало изменились за 1400 лет. Правда, еще через полвека в Париже мало кого можно было бы удивить танцами с раздеванием, но в марте 1905 года это было сенсацией, тем более что немудреная суть представления подавалась как ритмическая интерпретация античных мифов, воспроизведение религиозных обрядов в честь Будды, Шивы и других восточных богов. Выступление сопровождалось «азиатской» музыкой и даже дрессированными змеями, которые, обвивая тело танцовщицы, и составляли ее единственное одеяние…