Автор книги «Маска измены» прилагает много стараний, чтобы убедить читателя в противоречивости показаний трех свидетелей, видевших Пейна, хотя остается неясным, какие мотивы могли побудить по крайней мере одного из них — майора Сьюарда — возводить вину за тяжелое ранение своего отца на невинного человека и выгораживать настоящего преступника.
Каковы же другие аргументы, подтверждающие, что человеком, ворвавшимся в дом Сьюарда, был не Пейн? В окрестностях северо-восточнее Вашингтона нашли серое пальто с пятнами крови. В кармане находились накладные усы и перчатки. Это была важная улика, которую почему-то не представили суду. Не потому ли, догадывается Шелтон, что у великана Пейна были маленькие руки и перчатки ему явно не подходили? В пальто была также найдена визитная карточка некоей Мэри Гарденер, но следствие явно не пожелало найти эту женщину. Очевидно, она могла сообщить суду что-то не соответствующее официальной версии.
Пейна все время отождествляли на процессе с неким Вудом, не раз посещавшим дом Саррет и встречавшимся с Бутом. Однако имеются (не представленные суду) показания, что во время некоторых из этих встреч Вуда и актера Пейн находился в Балтиморе. Миссис Саррет категорически отрицала знакомство с Пейном. Власти делали вид, будто очень опасаются, как бы Пейн не покончил с собой в тюрьме, и в то же время позволяли ему держать в кармане большой складной нож. Впрочем, Пейн и так не выдал своей тайны. Имеются данные, что в первые несколько часов после ареста он давал какие-то показания, но вскоре замолк, может быть, понял бесполезность попыток убедить власти в своей невиновности или принял решение умереть. Пейн отказывался предоставить адвокату какой-либо материал в свою защиту — позиция, необычная для закоренелого убийцы, каким он предстал на процессе.
Шелтон пытается доказать, что Пейну было многое известно из биографии его двойника Льюиса Пауэлла. Но кое-что Пейн не знал, путал, обнаруживая, что он не тот, за кого себя выдает. Этот факт был известен некоторым свидетелям, например Маргарет Брензон и ее сестре Мэри (последнюю даже не вызывали в суд и само ее существование скрыли от адвоката, защищавшего Пейна). Показания сестер, данные на предварительном следствии, непонятно куда исчезли, а свидетельство Маргарет на суде — это уже результат нажима, шантажа со стороны властей. Шелтон думает, что ему удалось обнаружить, хотя и неясные, следы Пауэлла, его поездок, встреч с различными людьми в то время, как Пейн уже сидел в тюрьме, впоследствии — бегства в Канаду и долгой жизни под фальшивыми именами во Флориде. В книге Шелтона приводятся даже параллельные биографии Пейна и Пауэлла.
Шелтон считает Пауэлла главным агентом высокопоставленных заговорщиков, решивших убить Линкольна. Именно Пауэлл подстрекал тщеславного актера Бута (между прочим, в конце 1864 и самом начале 1865 года не обнаруживавшего симпатий к Югу) совершить покушение на президента. Не ему ли принадлежит и демонстративный визит в отель «Кирквуд», с письмом Бута к Джонсону? Ведь то, что туда явился самолично Бут, — лишь недоказанное предположение. По мнению Шелтона, аптекарский ученик Геролд получил от Пауэлла указание отравить Бута сразу после убийства Линкольна, чтобы убрать опасного свидетеля. Геролд, воспользовавшись страстью актера к виски, подсыпал в спиртное яд. Он выполнил поручение, но не очень удачно, недаром по дороге актер почувствовал себя больным и добрался до дома доктора Мадда уже в состоянии почти полной прострации. Он шесть дней провалялся на ферме полковника Кокса, несмотря на громадный риск, связанный с такой задержкой. Бута, конечно, смертельно ранили при поимке далеко не случайно — опасно было брать актера живым. Хотя в него стрелял сержант Корбетт, вероятно, не получивший тайных указаний, если бы он не совершил это, выстрел раздался бы из другого ружья. Во всяком случае Бута не привезли бы живым в Вашингтон.
Шелтон отвергает знакомую нам версию о спасении Бута. Секретность похорон убийцы президента, которую власти объяснили желанием воспрепятствовать превращению могилы актера в место паломничества, а сторонники версии о спасении — тем, что в землю было зарыто тело не Бута, а другого человека, Шелтон объясняет по-своему. Просто на теле убитого были ясно видны следы отравления, отсюда и изумление присутствовавших при опознании по поводу «сильного изменения» трупа.
Почему же, однако, Геролд молчал о своей роли на суде, даже после оглашения смертного приговора? Почему молчала миссис Саррет, эта (по мнению Шелтона) соучастница Геролда? Возможно, они не хотели признаваться на суде в убийстве Бута, предпочитая изображать из себя невинные жертвы? Л. Бейкер мог их до последней минуты успокаивать обещаниями помилования, угрожать расправой с близкими, даже использовать наркотики — это в манере «американского Фуше». Геролд и миссис Саррет поняли, что их обманули, только когда, окруженные плотным кольцом сыщиков, полицейских и солдат, они подошли к эшафоту. Но было уже поздно…
Активным участником заговора Шелтон считает Джона Саррета, который, по его мнению, был шпионом-двойником, обслуживая и Бейкера, и южан. Для подкрепления этой версии Шелтон ввел в научный оборот интересный документ — датированное 19 марта 1865 года письмо из Нью-Йорка от некоего Р. Д. Уотсона Джону Саррету с просьбой о свидании. На основании графологического анализа Шелтон утверждает, что это письмо было написано Лафайетом Бейкером (к этому письму нам еще придется вернуться ниже).
Шелтон считает организатором заговора наряду со Стентоном, спровоцировавшим Линкольна на посещение театра Форда, также майора Т. Экерта. Участником заговора, вероятно, был и вице-президент Джонсон.
Такова теория Шелтона, в основном декларированная, а не доказанная, в его книге. Ф. Ван Дорен Стерн, сам испытавший, как уже говорилось, влияние Эйзеншимла, иронически отозвался о развитии его концепции Шелтоном. Стерн особенно подчеркнул ту «обязательность», с которой Пейн молчаливо дал себя повесить вместо другого лица, и причислил книгу Шелтона к детективным романам. Другие рецензенты также отмечали неправдоподобность концепции Шелтона, явный «перебор» в приводимых им доводах.
Но загадка убийства Линкольна продолжала привлекать внимание историков-любителей. Немало энтузиастов продолжало изучать в Вашингтонском национальном архиве большое собрание документов, озаглавленное «Подозреваемые в убийстве Линкольна», стараясь отыскать давно запрятанный ключ к трагедии.
Новые сенсации
Время от времени на американского читателя обрушиваются новые сенсационные сведения об убийстве Линкольна. В августе 1977 года пресса сообщила, что обнаружены исчезнувшие страницы из дневника Бута. Они отыскались в доме, принадлежавшем «наследникам Стентона», и раскрывают главных участников заговора против президента. Источником всех этих сведений был некий Джозеф Линч, торговец антиквариатом. По его словам, документы были найдены в запертом сундуке на чердаке. Хозяева никогда не открывали его, они даже не имели ключа от этого сундука. Ринувшимся к нему журналистам Линч словоохотливо разъяснил: «Меня можно назвать торговцем-коллекционером. В общем, я знаю множество вещей по американской истории. Это был мой любимый предмет в школе. Я не либерал по политическим взглядам. Никто еще не обвинял меня в том, будто бы я коммунист. Скорее я консерватор. Я признаю, что я полностью любитель. Мое образование ограничивается школой и занятием делами, как это понимают».
Переходя к рассказу о своем открытии, Линч поведал, что примерно три с половиной года назад (т. е. в начале 1974 года) он рассматривал документы, находившиеся в распоряжении потомков Э. Стентона, и, по своему обыкновению, диктовал в диктофон содержание различных писем и других бумаг, среди которых, как стало очевидно, находились и страницы дневника Бута. Он рассказал о своей находке одному из коллег, тот — другому, и слух об этой находке пошел гулять по свету. Линч оценивал стоимость этих «потерянных страниц» между 250 тыс. и 1 млн. долларов. Но изложенную на бумаге магнитофонную запись содержания Линч оценил много дешевле — от 5 до 10 тыс. Объясняя нежелание «наследников Стентона» раскрыть свое инкогнито и выставить на продажу открытые документы, Линч ссылался на то, что владельцы бумаг «не хотят запятнать репутацию своего предка».