— Вот была бы жалость! — раздалось насмешливое от дверей, и Джеймс понял, что в аптеку незаметно вошел еще один человек. Этот тип был непохож на Свечников — в длинном коричневом пальто и котелке, с забинтованным лицом так, что между бинтами проглядывали только глаза, он выглядел довольно жутко.
Лемюэль натурально затрясся, глядя на него. Джеймс обратил внимание, как крепко он сжал шприц.
— Мистер Пири, я ведь велел вам ждать в экипаже, — проворчал мистер Монокль.
— Мне стало скучно, — ответил этот Пири, снуя у стены с ящиками и нагло исследуя их содержимое. — А здесь между тем столько всего, что прекрасно горит.
— Мы ничего здесь не поджигаем, мистер Пири, — раздраженно дернул щекой Монокль и повернулся к аптекарю. — Мистер Лемони, предлагаю провести учет поставки.
Аптекарь кивнул и, заставив себя оторвать взгляд от Пири, раскрыл книгу. Мистер Монокль достал планшетку и карандаш.
— Косоглаз! — велел он, и один из Свечников тут же исполнительно облизал карандаш в его руке.
Лемюэль открыл ближайшую коробку и, пересчитав стоявшие в ней склянки, озвучил:
— Двадцать пузырьков глицерина.
— Глицерин. Двадцать. — Мистер Монокль сделал отметку на планшетке.
Открыв вторую коробку, аптекарь пересчитал пакетики с чем-то сыпучим и записал их количество в книгу.
— Сорок упаковок «Багряной пудры».
— «Багряная пудра». Сорок.
В третьей коробке оказались три живых растения, которые тут же попытались напасть на Лемюэля, как только крышка была снята. Затолкав щипцами пронырливые лозы обратно, аптекарь озвучил:
— Три горшка с Удушливыми Лианниками Бергиста.
— Лианники. Три. — Мистер Монокль оторвал взгляд от планшетки. — Добыть их было непросто, мистер Лемони. Пришлось проникнуть на ботаническую кафедру ГНОПМ. При этом один из наших был задушен этими сорняками.
— Я сожалею, но оплата останется прежней, мистер Монокль. Ваш босс был поставлен в известность о рисках.
— Разумеется. Я просто посчитал, что должен предостеречь вас — обращаться с этими растениями следует осторожно.
— Я умею с ними обращаться, — оскорбленно ответил Лемюэль. — Листья Лианников применяются для некоторых редких лекарств — я хорошо знаком с нравом этих растений.
Мистер Монокль с безразличием пожал плечами
— Что ж, если мы закончили, поставьте подпись. Вы знаете, что я люблю порядок, мистер Лемони.
Он протянул аптекарю планшетку, и тот быстро черканул что-то на ней.
— А теперь оплата.
Лемюэль, не спуская взгляда со Свечников, поднял руку и указал на ящик, стоявший у двери.
— Щуплый, проверь! — велел мистер Монокль, и Свечник последовал приказу — поднял крышку, вытащил продолговатый стеклянный сосуд с черным порошком и продемонстрировал его своим спутникам.
— Сколько их там? — спросил мистер Монокль.
Столько же, сколько и зубов у Эрни.
— До того, как он столкнулся с фликом в Пуговичном переулке? Или после?
Щуплый на миг задумался.
— До.
Мистер Монокль сделал запись, после чего спрятал планшетку и карандаш.
— Приятно иметь с вами дело, мистер Лемони.
— Взаимно.
— На выход, парни!
Мистер Монокль развернулся и первым направился к двери, его подчиненные потянулись за ним. Вскоре они покинули аптеку, но не все.
Тип с забинтованным лицом уходить не спешил. Развязной походкой он подплыл к стойке. С каждым шагом из мешка за его спиной раздавался характерный жестяной перезвон и всплески, как будто там сталкивались друг с дружкой какие-то емкости с чем-то жидким. Подойдя, он склонил голову и выжидающе уставился на аптекаря. В нос Джеймсу ударил едкий запах керосина, исходящий от этого Пири.
— Чем могу быть полезен? — сквозь зубы спросил Лемюэль.
— О, полезен, да…
— Я повторяю вопрос, мистер…
— До меня дошли слухи…
— Слухи?
— Шепоток. Скользкий слюнявый шепоток о том, что вы, господин аптекарь, иногда готовите для особых клиентов некие… гм… сывороточки с, я бы сказал, уникальными свойствами.
— Вы о чем?
— Вы знаете, о чем я. И я тут подумал, что мне пригодятся ваши навыки.
— Боюсь, это решительно невозможно. Я ничем не могу вам помочь.
— Я заплачу́…
— Не стоит. Я не стану вам помогать. Сколько бы вы ни предложили.
Бинты на лице Пири шевельнулись, и Джеймс понял, что он улыбнулся под ними.
— О, да вы, оказывается, сноб, господин аптекарь.
— Вы поджигатель, и я не стану…
— Если вы знаете, кто я, — перебил его Пири, — то я бы на вашем месте задумался, стоит ли мне отказывать. У вас тут много чего, что прекрасно горит.