Джеймс проснулся. Он заморгал, понял, что все это ему приснилось, и бросил взгляд на дверь. Та по-прежнему была закрыта.
И вдруг он почувствовал. По ноге что-то ползало… что-то склизкое и мокрое!
Джеймс с ужасом отдернул одеяло и вздохнул с облегчением. Ничего и никого под одеялом не оказалось. Наверное, там был просто какой-то обрывок сна, который почему-то задержался дольше положенного, а потом развеялся.
Укрывшись, Джеймс погладил Пуговку и снова заснул…
Проснулся он от того, что где-то рядом раздался скрип. Как будто приоткрыли дверь.
Джеймс поднял голову. Дверь была закрыта. Мышеловка, как и прежде, стояла у порога.
Скрип повторился. Звучал он откуда-то из коридора.
Выбравшись из постели, Джеймс подошел к двери и прислушался. Скрипели половицы — кто-то прошел по коридору.
— Все хотят их заполучить… — донесся из-за двери негромкий хрипловатый голос. — Они всем нужны… вот только никто не знает, что с ними делать. Если мои «Секретные прописи» попадут в плохие руки, этот город ждут беды, каких он прежде не видел…
Джеймс округлил глаза.
«Секретные прописи»?!
Дрожащей от волнения рукой он повернул ручку и приоткрыл дверь. Высокая фигура в зеленом скрылась на лестнице, ведущей на третий этаж, и Джеймс на цыпочках двинулся за ней.
В коридоре третьего этажа он никого не увидел. При этом, к его удивлению, дверь комнаты миссис Лемони была широко открыта. Он подошел и даже не понял сперва, что видит. Комната была заполнена спутанными черными волосами — они занимали собой все видимое пространство и вываливались из нее наружу сухими всклокоченными лохмами.
— Миссис Лемони? — шепотом позвал Джеймс. — Вы там?
Откуда-то сбоку раздался уже знакомый скрип, и, повернув голову, Джеймс увидел, что дверь в тупике коридора приоткрыта. Подойдя, он заглянул в щелочку. В комнате горел камин, у которого стояло кресло, повернутое высокой спинкой к двери так, что разглядеть, кто в нем сидит, не представлялось возможным. При этом Джеймс мог бы поклясться, что там точно кто-то сидит…
— Ты ведь это ищешь? — спросил человек в кресле, и из-за спинки показалась рука. Рука держала большую книгу в темно-зеленой обложке.
Джеймс в отчаянии закусил губу.
«Не может быть! Откуда он знает?!»
— Мои рецепты… — сказал человек в кресле, и на этот раз Джеймс узнал его голос. Это был Лемюэль. — Мои «Секретные прописи». Ты ведь именно за ними проник в мой дом? Чего ждешь? Подойди и возьми…
Джеймс застыл. Книга была так близко! Нужно было просто преодолеть несколько шагов и схватить ее! И тогда все это закончится! Тогда можно будет взять Пуговку и сбежать из этого жуткого места! Забыть все это, как страшный сон!
И тем не менее ноги будто вросли в пол.
— Подойди, я сказал!
Джеймс качнулся, открыл дверь и, переступив порог, на негнущихся ногах приблизился к креслу, потянулся за книгой, но Лемюэль отдернул руку.
Внизу вдруг что-то заскрежетало.
Опустив взгляд, Джеймс увидел, как зашевелились ножки кресла — они оказались механическими — такими же, какие были и у кровати в его комнате.
Кресло начало поворачиваться, как громадный паук, а Джеймс мог лишь с ужасом ждать, пока оно не явит того, кто в нем сидел.
— Лемюэль? — прошептал Джеймс, но в кресле был вовсе не кузен.
Ему предстал некто в старомодном зеленом камзоле с белой кружевной оторочкой на рукавах и пышным жабо. На месте его головы сидел… череп в высоком желтом парике и в защитных очках с круглыми изумрудными стеклами, скрывающими глазницы.
Прадедушка!
Джеймс вскрикнул и проснулся.
Он тяжело дышал, словно бегом взобрался по очень длинной лестнице, по лицу тек липкий ледяной пот, впитываясь в воротник нижней рубашки и в край одеяла.
Струйка пота скатилась по щеке и попала в приоткрытый искаженный рот, и тут Джеймс понял, что никакой это не пот. Чернила! Ему в рот попали чернила!
Он хотел подняться и выплюнуть их, и не смог. Тело отказывалось слушаться — оно будто ему больше не принадлежало! Не удалось двинуть ни одним пальцем…
«Это сон?! — с отчаянием подумал он. — Я все еще сплю?!»
Джеймс ощутил шевеление на подушке, у левого уха, и почувствовал, как что-то забралось к нему на голову. Что-то поползло по волосам, по лбу.