В следующий миг Лазарус качнулся. Обе его руки взмыли вверх — одновременно, как у куклы. Безумный ученый шагнул к Джеймсу, намереваясь схватить его.
Джеймс попятился.
— Не подходите! Стойте!
Но Лазарус Лемони не собирался останавливаться, и Джеймс сделал единственное, что мог, — крепко сжав банку, он резко дернул ею в сторону Лазаруса. Грудь безумного ученого обдало вязкой зеленой жижей.
Лазарус застыл. В первое мгновение он недоуменно уставился на Джеймса, а затем, макнув палец в жижу, поднес его к глазам, изучая.
— Что это? Какая-то кислота? Непохоже… Скажи на милость, дорогой племянник, зачем ты испортил мой костюм? Ты думал, это меня остановит? Лемюэль послал тебя остановить меня?
— Нет, я…
— Неужели годы сделали из моего сына труса? — проскрежетал Лазарус, и его губы искривились в презрении. — Не таким я знал Лемюэля. Подумать только, он подослал ко мне мальчишку, пока сам прячется в провизорской, как мышь в норе!
Джеймс бросил взгляд на лестницу, и Лазарус расхохотался. Его хриплый смех смешался с треском электриситетных разрядов и гулом генератора. Из-за этого жуткого многоголосого хора казалось, что смеется вовсе не один человек.
— Стоило лучше все продумать, Джеймс из Рабберота. То, что здесь происходит, только между мной и моим сыном. Напрасно он втравил тебя.
Лазарус снова вскинул руки в сторону Джеймса, и тот не успел отреагировать. За какой-то момент руки Лазаруса с лязгом удлинились на выдвижном механизме и схватили его за ворот рубашки.
Джеймс закричал и, выронив банку, попытался их отцепить, но руки Лазаруса мало того, что сжимали его рубашку, как тиски, так еще и начали укорачиваться и с неимоверной силой потянули его за собой. Они вернулись к прежним размерам. Свет из механического глаза слепил Джеймса, он отворачивался, жмурился и вслепую пытался освободиться.
Латунные руки безумного ученого вдруг отпустили его. Джеймс, щурясь, приоткрыл глаза. Лазарус не шевелился и просто смотрел на него. Свечение чуть померкло.
«Может, завод кончился?!» — с робкой надеждой подумал Джеймс, но он и сам понимал, что здесь что-то другое.
— Я и забыл… — негромко проговорил Лазарус. — Забыл, какое оно хрупкое, какое слабое и нелепое. Человеческое тело. — Он положил руку на грудь Джеймса, и тот ощутил, как от этого прикосновения к лицу подступил жар. — Человеческое сердце… ненадежное, ранимое… Люди из своего невежества приписывают сердцу какие-то чувства, как будто оно способно чувствовать хоть что-то, помимо боли. Избавиться от своего было моим лучшим решением…
И тут Джеймса будто посетило прозрение. Ключ… заводной ключ, торчащий в груди предыдущего хозяина аптеки… вырвать его и бежать… Логичная мысль «И как ты собрался убегать от этого человека, с его удлиняющимися руками?» в голове оформиться не успела.
Он дернул рукой за ключом, но Лазарус оказался быстрее и отвесил ему затрещину.
Удар был так силен, что Джеймс отлетел в сторону и упал на пол.
Хелен отчаянно задергалась в своих путах.
Джеймс застонал и с трудом поднял вмиг отяжелевшую голову — в глазах потемнело, чердак будто начал подпрыгивать и заваливаться с боку на бок. Боль была неимоверной. Казалось, скула раскрошилась.
Он прикоснулся к ней и взвыл. Пальцы окрасились кровью.
— Я не хотел этого, но ты сам меня вынудил, племянник, — сказал Лазарус Лемони подойдя и нависнув над ним. Он разглядывал свою руку — от удара запястье провисло, латунные пальцы со скрипом дергались, сгибаясь-разгибаясь невпопад. Подкрутив что-то под большим пальцем, он вернул остальные в норму, повел ими. — Это старье давно нужно было заменить. Кто мог знать, что «перенос» отложится на годы. Лемюэль помешал моему эксперименту тогда, но на этот раз у него не останется выбора, кроме как помочь мне.
— Он мне все рассказал! — воскликнул Джеймс. — Вы считаете, что он предал вас. Вы злитесь на него и хотите отомстить, я понимаю, но…
Лазарус хмыкнул.
— Отомстить? Кто я, по-твоему, Джеймс из Рабберота? Мой сын и правда предал меня, испортил эксперимент всей моей жизни, запер меня, держал в ящике на чердаке, как какую-то старую куклу, но я не хочу ему мстить.
— Нет? Что же тогда?
— Я хочу довести эксперимент до конца. Избавиться от этого хлама и обрести новое тело.
— А потом?
— Потом?
— Вы хотите сделать то же и с Лемюэлем, а потом и с прочими в Габене! Превратить их в механоидов!
Лазарус уставился на него с искренним недоумением.
— Что за бред? Кажется, я слишком сильно ударил тебя, дорогой племянник.
Джеймса возмутила эта наглая ложь.