Лаборатория прадедушки во многом походила на провизорскую наверху: здесь также стояли столы, загроможденные банками различных форм и бронзовыми аптечными механизмами. Но в отличие от места, где Лемюэль готовил свои лекарства, в лаборатории ощущалось нечто по-настоящему злодейское. Здесь был хирургический стол с какими-то останками — лежавшее на нем существо даже издали не походило на человека: вытянутое тело напоминало большого червя, свисали и стелились по полу длинные щупальца с присосками, разверстая пасть полнилась клыками, незряче уставились в пустоту три глаза! На монстре, судя по всему, проводили какие-то эксперименты — он был весь иссечен надрезами, из некоторых торчали трубки, подведенные к развешанным над столом банками.
Впрочем, и помимо монстра, в лаборатории хватало жути — ее сердцем была громадная чугунная печь, к которой вели изломанные ржавые трубы, у заслонки лежала груда костей — хотелось думать, что не человеческих. Помимо этого, вдоль стен выстроились большие цилиндрические аквариумы, наполненные густой зеленой жижей. В чудовищном смешении труб примостился шкаф с табличкой: «Недуги»; его полки были заставлены толстыми книгами в стеклянных футлярах.
«Прописи прадедушки?! Это они?!»
Больше всего на свете Джеймс хотел сейчас изучить этот шкаф, но понимал, что вряд ли ему кто-то бы это позволил.
Хороший сын бродил среди столов, перерывая то, что на них лежало, и вздымая в воздух тучи пыли.
— Где же оно? — бормотал он. — Куда ты его спрятал?
Джеймс усмехнулся: Темный Попутчик аптекаря так и не понял, что его провели, и что никакого лекарства нет и в помине.
Руки Джеймса что-то коснулось — он скосил глаза — на его пальцах сидела длинная уродливая сороконожка. Он вскрикнул и тряхнул рукой, сбрасывая ее. Чем себя и выдал.
Хороший сын обернулся, его лицо исказилось в звериной гримасе ярости.
— Гадкий проныра! — рявкнул он и, высоко подняв лампу, двинулся к Джеймсу. — Следишь за мной?!
Вот и настал тот момент, которого Джеймс боялся больше всего. Он вдруг почувствовал, что не справится. На что рассчитывал Лемюэль? Что все пройдет гладко? Что теперь Джеймс — какой-то опытный победитель злодеев? Нет, сейчас он ощущал, что весь план рухнул в одночасье — его заметили! Подкрасться не удалось…
— Не подходите! — воскликнул Джеймс. — Я знаю, кто вы!
— Конечно, знаешь. Я Лемюэль Лемони.
— Нет, вы — Хороший сын.
Хороший сын остановился и расхохотался. Эхо от его смеха прошло по подземелью гулким рокотом.
— Какое глупое прозвище!
Смех стих, а эхо все еще звучало под низкими сводами.
— Где лекарство? — спросил Хороший сын. — Говори!
— Какое лекарство?
— Что он задумал? Я обыскал всю лабораторию. Ничто не указывает на то, что здесь готовили лекарство.
— Я вас не понимаю. Я просто не мог заснуть, спустился в аптеку за снотворным и увидел потайной ход. Мне стало любопытно.
— Ты лжешь, — прошипел Хороший сын. — Я знаю, что он тебе все рассказал. Ты должен был спуститься сюда и достать лекарство, когда оно будет готово, если он вдруг сам скоропостижно захлебнется кровью.
Джеймс сжал кулаки и бросил с вызовом:
— Я знаю, что вы пытались сделать с Лемюэлем!
— Он убил отца. Все эти годы я терпел этого неудачника и надеялся вернуть отца. Но теперь это утратило смысл… Я разделаюсь с ним! Ему недолго осталось…
— Но ведь, если вам удастся, вас тоже не станет.
Хороший сын поставил лампу на ближайший стол и, достав из кармана лимонную пастилку, сунул ее в рот.
— Думаешь меня это заботит? — спросил он, чавкая пастилкой. — Этот мерзавец не должен уйти от расплаты. Отец любил его, доверял ему, а он его предал! А потом безжалостно скормил его гремлинам! Я исчезну — ну и пусть. Главное, чтобы он получил по заслугам!
— Лазарус сказал, что его подставили. Лемюэль не виноват. Им манипулировали.
— Неужели? И что, он выслушал отца? Позволил ему все объяснить? Нет, дорогой кузен, ты не знаешь Плохого сына, как знаю его я. Он прекрасно осознавал, что делает. Плохой сын мечтал избавиться от отца, мечтал заполучить семейную аптеку. Но что важнее — он мечтал самолично завладеть знаниями, которые таит в себе «Горькая пилюля».
— Это ложь!
— Ложь? Ты здесь меньше недели, Джеймс, но даже за такое короткое время успел поддаться его интригам. Но есть непреложная истина, которую нельзя отрицать: хороший сын ни за что не убил бы своего отца.
— Даже если считал бы отца монстром?