Если на Кузнецком Мосту каждый второй обязательно был французом, это еще не значило, что их нет в других районах города или в других городах. Число приезжавших в Россию французов или проживавших в ней постоянно было немалым, но и зашкаливающими эти цифры можно назвать с большой натяжкой. Например, в середине XIX века в Москву ежегодно приезжало около шестисот французов, это примерно два процента всех покидавших Францию.
Итак, вернемся к нашей теме. Что же могли видеть заправские денди, вечерами прогуливавшиеся по Кузнецкому Мосту? В 1836 году Федор Дистрибуенди в своем сочинении «Взгляд на московские вывески» писал: «Весело смотреть на вывески модисток, особливо когда вспоминаешь, что предметы этой промышленности выходят из рук хорошеньких швей. И в самом деле, кто из москвичей не знает швей Кузнецкого Моста!.. Пройдите мимо любого магазина, взгляните в окно, и вам представится группа сидящих швей, занятых своей работою…»
Дорогие магазины, ателье, парикмахерские салоны, кондитерские — владельцами всего этого были исключительно французы, составлявшие подавляющее большинство. Были, конечно, здесь и русские торговцы. К примеру, из восемнадцати магазинов, предлагавших платья, шляпки, костюмы и прочие необходимости, только один принадлежал русскому владельцу. Это был магазин русских товаров Алексея Хомякова, который, будучи славянофилом, таким образом пытался противостоять засилью французов в сфере торговли.
Честно говоря, понять его гнев было немудрено, вот краткий перечень названий самых популярных магазинов на Кузнецком Мосту: Ревелье, Дабо, Ланген, Латрель, Матиас, Лебур, Леруа, Лион-младший, Лангле, Менне и Кленина; ателье: Лютена, Оттена, Каспера, Пьера, Шуберта, Винтерфельдта, Зантфлебена и Шетнева; парикмахерских: Марку, Жан-Луи Дене, Галисе, Лангле, Луи Шамбрун и т. д. Кстати, мало кто об этом знает, но один из московских переулков — Фуркасовский — получил свое название от имени модного портного француза Пьера Фуркасе, стать клиентом которого было сродни подвигу. И здесь же, на углу Кузнецкого Моста и Неглинки, французский ресторатор Транкль Яр открыл в 1826 году ставший знаменитым на всю страну ресторан французской кухни имени себя — «Яр». «Московские ведомости» сообщали об этом событии так: «Открылась ресторация с обеденным и ужинным столом, всякими виноградными винами и ликерами, десертами, кофием и чаем, при весьма умеренных ценах».
С «умеренными ценами» издание, конечно, погорячилось, так как даже завтрак в «Яре» обходился в сумму, равную стоимости обоза зерна, а банальная курица-гриль могла спокойно потянуть на двадцать пять рублей серебром. К слову, этой суммы семье среднего достатка хватило бы на то, чтобы прожить целый месяц.
Александр Герцен вспоминал, как он со своим приятелем ходил в «Яр» обедать: «Мы тогда еще были совершенные новички и потому, долго обдумывая, заказали ouha au champagne (уха на шампанском), бутылку рейнвейна и какой-то крошечной дичи, в силу чего мы встали из-за обеда, ужасно дорогого, совершенно голодные».
Место для ресторана было выбрано удачное: неподалеку располагались винный, табачный, парфюмерный и книжный магазины, а также роскошный магазин тканей.
Несмотря на чудовищную дороговизну, за весьма короткий срок «Яр» стал чуть ли не законодателем мод в ресторанном мире, а также излюбленным местом для встреч представителей высшего света и российской богемы. Здесь регулярно мелькали особы императорской фамилии и московской литературной тусовки, банкиры и биржевые дельцы, а также местные знаменитости. Сам Александр Сергеевич неоднократно посещал этот ресторан, вся Москва знала, что любимое блюдо поэта — сладкий суп с ревенем. Этот легендарный ресторан классик часто упоминал в своих письмах. Так, в феврале 1827 года Пушкин пишет А. А. Муханову, адъютанту фельдмаршала Витгенштейна: «Милый мой Муханов, когда же свидимся мы, чтоб ехать к дяде? Заезжай к Яру, я там буду обедать, и оставь записку». В апреле того же года поэт пишет брату Льву, опоздавшему из-за пьянки с прибытием в свой полк: «Кабы ты не был болтун и не напивался бы с французскими актерами у Яра, вероятно, ты мог бы уж быть на Висле». В 1832 году сообщает из Москвы жене: «Я вел себя прекрасно; любезничал с графиней и уехал ужинать к Яру, как скоро бал разыгрался». Упоминается «Яр» и в стихотворении Александра Сергеевича «Дорожные жалобы»: