Императорский двор был доволен своим новым поставщиком: ликеры, коньяки, вина и настойки Смирновых соответствовали требованиям самых отъявленных гурманов. А о водке и говорить было нечего: она уходила влет, особым спросом пользовались № 40 и 21. Последнюю водку — № 21 — прозвали «народной», поскольку она была, во‐первых, самым популярнейшим в России напитком, а во‐вторых, абсолютно доступным для всех — условная бутылка стоила всего 40 копеек (!!!). Столовую пшеничную № 40 предпочитали как раз гурманы, причем с объемным кошельком, поскольку она было намного дороже — рубль бутылка и славилась своей чистотой, но вкусом, судя по отзывам современников, мало превосходила № 21. Если это не полный и окончательный успех — делать напиток, устраивающий и императорский двор, и высший свет, и простых работяг, — тогда что это?
Кстати, долгое время о «полулитрах» народ даже не слышал. Водку продавали преимущественно ведрами — по 12,3 литра или в емкостях разных размеров. Привычная для современного человека полулитровая бутылка в качестве тары для водки начала использоваться только с 1894 года.
За одни акцизы Смирновы платили в казну 5 миллионов рублей в год, всего за тридцать лет получится не менее 150 миллионов. Согласитесь, сумма немалая. Поэтому пожалование Петру Арсеньевичу генеральского звания коммерческого советника самим императором было шагом абсолютно логичным.
Уже конец 90-х годов, число рабочих на заводе перевалило за полторы тысячи, есть своя собственная типография, где печатаются этикетки, построено семь стекольных заводов, где изготовляют различного вида бутылки, в год их число доходит до пятидесяти миллионов — представляете себе? Двести подвод в течение дня развозят заказы только по одной Москве, не говоря уже о других городах и странах. Специально для крестьян стали готовить недорогое виноградное вино в небольших деревянных бочонках, потому что в стеклянной таре довезти вино до деревни было сложновато — стекло билось по дороге.
«Крымское», «Бессарабское», «Донское», «Дербентское», «Дагестанское», «Матрассинское», «Елисаветпольское», «Кахетинское», «Петровское» и самое популярное — «Кизлярское» — на любой вкус и на любой кошелек. А «Нежинская рябина», пожалуй, стоит того, чтобы рассказать о ней подробнее.
История такая. В 1889 году на Всемирную выставку в Париже помимо всего прочего Смирновы повезли не только уже известные всему миру ликеры и водку, но и абсолютно новый напиток, названный «Нежинской рябиной». Особого чуда от него не ждали, хотя самому Петру Арсеньевичу очень полюбился его вкус. И вдруг случилось невероятное — распробовав этот напиток, народ стал толпиться у прилавка и раскупать его, французские виноделы и дегустаторы были ошеломлены — изысканный вкус и аромат не имели себе равных. Это вино покорило Париж, стало сенсацией выставки. Газеты наперебой хвалили «русское чудо» и отдельно — необычный дизайн бутылочки (разработанный, к слову, самим Петром Арсеньевичем). Пройдет совсем немного времени, и эта бутылочка — в виде конуса с длинной, как у лебедя, шеей, а внизу — «одетая» в кружевную юбочку, — станет красоваться на обложках модных журналов…
Понятное дело, что «Нежинская рябина» получила Большую золотую медаль. После чего наступил настоящий звездный час этого напитка — вся Россия буквально помешалась на нем. Заказов было столько, что завод не успевал обслуживать всех желающих. Остальные винные заводы бросились создавать свой вариант настойки рябины, вот только ни вкусом, ни ароматом она не тянула на «Нежинскую», да и вообще было непонятно, с какого перепугу вечно горчившая рябина у Смирновых получалась приторно-сладкой… Пытались добавлять и сахар, и мед, и сиропы — но все было не то. Тогда конкуренты бросились собирать рябину под городом Нежином, но и это ничего не изменило.
Конечно, что там говорить, Петр Арсеньевич был в своем деле профессионалом и вряд ли изобрел бы такой состав, который легко было повторить каждому встречному-поперечному. «Нежинская» не имела никакого отношения к городу Нежину, поскольку родом была из села Невежина, что во Владимирской губернии. Говорят, что именно здесь росла какая-то особенная рябина: мало того, что она была невероятно сладкой, так еще и цветов была нереальных — от красных до откровенно желтых. Сельские жители издавна употребляли ее в лечебных целях, для изготовления отваров и зелья. Настойка называлась изначально «Невежинской», но в итоге Смирнов решил преобразовать ее в «Нежинскую». Это была особая хитрость: понятное дело, что конкуренты в конце концов непременно разыскали бы эту рябину по названию села, поэтому он велел изменить название. Для этого, между прочим, пришлось «убить» весь тираж уже изготовленных этикеток, зато дело того стоило. А любопытные конкуренты были обезоружены.