Жена смотрела на него огромными испуганными глазами, но не говорила ничего. Что она могла сделать? Беда пришла на их землю, и от неё теперь не спрятаться. Она хоть под защитой толстенных замковых стен оставалась, а муж ведь воевать ехал, сердце её за него болело.
— Ты себя береги, любый мой, — тихонько прошептала, прощаясь, — а мы тебя дождёмся.
Воевода уехал, и Злата затосковала. В замке стало непривычно тихо, людей осталось мало. Каштелян распоряжался воинами, но их едва хватало, чтобы стоять в дозоре, меняясь каждые три часа. Воины были всё больше в годах, опытные, конечно, но силы уже не те. Замок, правда, у них мощный. Он стоит на самом высоком среди холмов, что раскинулись на берегу многоводной Тисы, и подступиться к нему практически невозможно. На это и рассчитывал старый Иштван. Он усилил дозор на стенах замка, как мог, и ожидал развития событий.
В это утро Злату, уснувшую только в самом конце ночи, разбудил шум. Женщины что-то громко кричали, некоторые плакали. Злата выскочила из своих покоев и бросилась на самый верх башни, на парапет. И застыла, поражённая. Сколько видел глаз, подступы к замку были запружены чужезе-мными воинами в непривычном глазу снаряжении. Они все были на конях, в крепких шлемах и со щитами, вооружены большими изогнутыми луками, пиками и боевыми топорами. Казалось, это огромное войско заполнило всю долину между холмами, а они всё прибывали. В ужасе кинулась Злата искать каштеляна Иштвана, он-то знает, что делать. Каштелян был на стенах замка вместе с воинами. Когда он увидел её, то постарался первым делом успокоить перепуганную увиденной картиной женщину.
— Монголы пришли, да, госпожа, — говорил он ей спокойным голосом, — но взять крепость они не смогут. У нас хватит стрел и камней для обороны. Мы выдержим осаду, не в первый раз.
Злата вернулась в свои покои, но не могла найти себе места. Дети были всё время рядом с ней. Правда, Михай рвался на замковые стены, отбивать атаки, но мать строго-настрого велела ему не выходить из башни. Мальчик послушался, только смотрел с высоты донжона на то, что делается внизу, и глаза его горели.
Так прошло три дня, показавшихся Злате нескончаемыми. А на четвёртый, как только рассвело, в её покои ворвался взволнованный каштелян.
— Нас предали, госпожа, враги в замке, — прокричал он с порога, — прячьтесь, спасайте детей.
Каштелян выскочил, чтобы дать время хозяйке спрятать детей и уберечься самой. В этом замке, как и во многих других, были тайные ходы и укромные закоулки, какие не найти чужому человеку. Злата метнулась в детскую. Няня уже укутывала маленькую Дарину в тёплое одеяло и связывала в узел самое необходимое.
— Беги, Танута, беги в конец бокового коридора, спрячься там, в закутке, ты знаешь, — быстро проговорила Злата, — а я следом за тобой, только соберу Михая.
Но мальчика нигде не было видно. Обезумевшая от ужаса Злата металась по замку, ища сына. Наконец, она нашла его. Схватив за руку, притащила в свои покои и приготовилась бежать следом за Танутой. Но было уже поздно. Дверь отлетела в сторону, и на пороге показались чужие страшные воины. Один из них был одет богаче других, видимо их старший. Он взглянул на молодую женщину, и в глазах его появилось восхищённое выражение. Злата стояла, прижимая к себе сына, и смотрела на него огромными испуганными глазами, не в силах даже шевельнуться. Страшный воин что-то сказал на непонятном языке и сделал знак рукой. Старая Миклава выскочила из угла и встала впереди хозяйки, защищая её собой. Но один из иноземцев с силой отшвырнул женщину в сторону, и она отлетела к стене, осела на пол и больше не шевелилась. Тут вперёд выступил маленький человечек, мало похожий на других воинов, и заговорил со Златой на её языке.
— Темник Дулан говорит, что ты пойдёшь с ним, женщина.
— Нет, — Злата едва могла говорить, но глаза загорелись, как у разъярённой кошки.
— Наш темник не понимает слово «нет», женщина, — прозвучало в ответ. — Если хочешь, чтобы твой сын остался жив, пойдёшь и будешь делать всё, что тебе велят. Иначе …
И он показал ей страшный на вид, окровавленный топор на длинной ручке, который был заткнут у него за поясом. Оставалось только смириться. Перепуганный Михай жался к матери и от страха начал заикаться, когда попытался заговорить.
— Веди себя тихо, сынок, — прошептала она. — У нас нет другого выхода. Я хочу, чтобы ты жил.
Старший воин, темник, как сказал толмач, повернулся и вышел из покоев, оставив женщину с ребёнком в руках двух свирепых мужчин, повлёкших их за собой. В замке творилось что-то страшное. Неимоверный шум, стоны, кругом кровь, мёртвые тела. На пороге донжона пронзённый коротким копьём лежал каштелян Иштван. Его тёмные глаза, смотревшие в небо, уже потускнели. А вокруг лежали другие воины. Все они полегли, защищая донжон, чтобы дать хозяйке время схорониться. Но она не успела. И теперь …