– Почему вы делаете акцент на мне? Роки, воды.
Кок дал Аделаиде хлебнуть глоток. Она облизала губы и проводила взглядом пустую ложку, которая вернулась в кубок с водой.
– Я говорила ей, что прорицатель мог ошибиться, не все его предсказания исполнялись. Но она и слышать не хотела. Королева верила, что смерть грозила не только ей, но и вам. Вы знаете, как туманны всякие предсказания? И это не отличалось ясностью. Я не могу вспомнить его дословно, но передам суть. «Если белое и черное встанут на защиту истинной наследницы, то королева погибнет, унеся с собой в могилу черное» – сказал когда-то оракул. И что же увидела королева в замке Шовеллер? Дочь ее мужа! А рядом с ней ее сыновей, которые встали на защиту принцессы.
– Королева решила, что черное – это я, а белое – Уильям?
– Да. Это окончательно решило судьбу Свон. Я получила распоряжение призвать Марека, чтобы принцессу похитили.
Роки опять дал Аделаиде глотнуть воды из ложки.
– Королева приказала похитить и убить принцессу?
Аделаида покосилась на кольцо:
– Да.
Эдуард постучал пальцами по столу, обдумывая следующий вопрос. Аделаида внимательно следила за его руками.
– Вы, Дак, и вы, Роки, прошу вас покинуть комнату.
Переглянувшись, друзья оставили кухню.
– Кто мой отец?
– Вы знаете?… – кровь отлила от лица фрейлины.
– Я знаю, что я бастард. Кто мой отец? – перебил ее Эдуард.
– Я не могу ответить на ваш вопрос. Королева убьет меня. Лучше дайте молоко.
– Королева не убьет. Она мертва. Сгорела от «адова огня», пав жертвой своего же заклинания. А вместе с ней погиб черный дракон, пытавшийся защитить Свон. Итак, кто мой отец?
Аделаида хватала ртом воздух. Известие о смерти королевы повергло ее в ужас.
– Предсказание Рейвена сбылось! Я думала, как только увидела Дака с Роки, что они и есть черное и белое, вставшее на защиту Свон. Но черный дракон… А белый кто?
– Тоже дракон. Он смог отразить заклинание… и королева погибла.
– Драконы? Белый дракон существует? Свон дружит с драконами? – Аделаида не могла поверить, что пророчество свершилось.
Фрейлина запаниковала. Как ей теперь выжить? Только подчинившись принцу. Наследник он или нет, не ей решать. Но тайну, которой она владеет, можно раскрыть с пользой для себя, тем более, этим она отомстит Уильяму.
– Имя, Аделаида! – принц терял терпение. Нужно вытряхнуть из женщины, которую он ненавидел всей душой, как можно больше сведений. А потом заставить выпить молоко. Он, увидев Аделаиду в Окайро, сразу догадался, что молоко, появившееся на их пороге, отравлено.
Аделаида всегда держала при себе яд, и о ее увлечении зельеварением принцы знали. Однажды они выяснили, что фрейлина весьма искусная отравительница, проследив за ее стремительной карьерой при дворе. Соперницы на роль Первой фрейлины или умерли, или покинули двор. Тайное следствие показало, что накануне претендентки встречались с Аделаидой. Королеву известили о подозрениях, но та заставила прекратить расследование.
Но теперь всё изменилось. Гадина решила отравить его любимую. Никто не уйдет от возмездия, если покусится на Свон.
Аделаида, помявшись, обдумывая, как получить выгоду для себя, тихо произнесла:
– Граф Себастьян Шовеллер ваш отец.
– Я догадывался, – Эдуард резко поднялся с кресла и принялся мерить шагами небольшое помещение, сложив руки за спиной.
Аделаида, видя, что он забыл о ней, быстро схватила кубок с водой и начала жадно глотать, не обращая внимания, что та льется на грудь, обильно смачивая ткань платья.
– Если вы, Ваше Высочество, пообещаете, что отпустите меня, я открою еще одну тайну, – отдышавшись, она отложила кубок. Воды оказалось не так много, но она боялась просить еще. – Об этой тайне не догадывается даже граф Шовеллер.
– Говорите!
Эдуард навис над Аделаидой. Она втянула голову в плечи, не спуская с его лица встревоженных глаз. От напряжения на ее виске выступили капли пота, и запахло сладкими духами. Женщина боялась, и ее истинный возраст неумолимо проступал через слои пудры и румян. Мало кто знал, что Аделаида чуть младше королевы. Снадобья и возвращающие молодость маски, которые она готовила сама или покупала у того же Рейвена, надежно скрывали и увядающую кожу, и седину, пробивающуюся в густой черноте волос, но все ненавидимые ею недостатки вылезали наружу в моменты сильного душевного волнения.