Роки, сидевший на месте погонщика черного дракона, казался застывшим изваянием, но Свон чувствовала, что его тоже мучают страхи. Он единственный чернокожий, который когда-либо посещал замок Шовеллер, он не имеет никаких титулов, но стал близким другом Даку.
Блэк боялся унижения. Нет, не своего. Он боялся, что не выдержит, когда на его глазах унизят его друзей. Он готов убить за Дака, за Свон, за Гри. В замке Шовеллер никогда не видели драконов. Не будут ли безграмотные крестьяне кидать в Гри камни и тыкать палками? Белый дракон столько вытерпел в своей жизни, так неужели сейчас, когда он обрел семью и узнал, что является принцем, ему опять выпадет доля унижений? Роки мучило, что он не может уследить за всеми своими друзьями и оказаться в том месте, где в первую очередь может понадобиться его помощь.
– Хоть разорвись, – прошептал он, стукнув по колену кулаком.
А замок Шовеллер неумолимо приближался.
Глава 22
Со всех окрестностей замка Шовеллер сбежался люд, чтобы поглазеть на невиданное зрелище: приземление огромного дракона, на спине которого сидел погонщик. Кузнец бросил молот, забыв про раскаленный кусок железа на наковальне, крестьяне прекратили сеять зерно, оставив в поле торбы с рассадой, рыбаки упустили невод, испугавшись черной тени, пронесшейся над ними и на мгновение закрывшей солнце.
От крика восторга многоголовой толпы задрожали мозаичные витражи церкви, когда недалеко от нее приземлился еще один дракон. Он взялся из ниоткуда! Просто пронесся порыв ветра, скинувший с голов служанок чепцы, взметнулось облако пыли, и перед глазами возбужденных людей появился белый дракон, аккуратно сложивший перепончатые крылья. Его массивную шею венчала гордо вскинутая голова. Умные глаза с вертикальными зрачками окинули взглядом волнующийся народ, и на морде дракона (а в этом могли поклясться все присутствующие) расцвела улыбка. В воздух взлетели те головные уборы, которые не сдернул ветер, поднявшийся при приземлении ящера.
Дети, визжа от радости, бегали от дракона к дракону, и никакая сила не могла заставить их остановиться. Они не слышали грозные предупреждения охраны замка и не менее грозные окрики их матерей, боявшихся, что непослушные чада окажутся задавленными в сутолоке.
Блэк с облегчением понял, что Гри не грозит унижение, наоборот, тот купался в лучах славы. По сравнению с боевым драконом, которого сразу увели, сам принц позволил Гри перемещаться в любом направлении, обратившись к дракону с почтением, выражая тем самым немыслимое доверие крылатому ящеру.
Эдуард специально устроил представление, чтобы показать собравшимся, как дорого он ценит дружбу с принцем бохов, о которой незамедлительно поведал, стоя на возвышении. Гри произнес ответную речь, что вызвало шквал аплодисментов, любовь обитателей замка и его окрестностей «к такому славному дракону».
Цвет кожи Роки Блэка тоже вызвал интерес, но здесь на помощь пришел Дак, которого поначалу никто не узнал. Он плечом к плечу прошел с другом в замок, подтверждая этим, что гость ему ровня. Служанки хихикали и толкали локтями друг друга, показывая глазами, как они довольны, что в замок прибыли такие интересные мужчины. Но вдруг повариха Берта ахнула:
– Божечка мой! Да это же наш милорд Дак!
И по толпе понесся шепот: «Дак?», «Неужто Дак?», «Ах, как возмужал!», «Ах, как хорош!», что явно льстило молодому человеку. Он прекрасно помнил свое последнее неудачное возвращение в замок, когда близнецы вытолкнули его из кареты. Дак сам чувствовал изменения, произошедшие с ним, и ему было чем гордиться.
Свон воспользовалась тем, что ее друзья и принц развлекали охочих до зрелищ людей. С помощью охранников она спустилась с Гри, изображая из себя бойкую старушку. Свон поймала настороженный взгляд Эдуарда, улыбнулась ему и поспешила затеряться в толпе. Когда она вынырнула около матушек, возбужденно обсуждающих гостей, то опять заметила, как на нее глянул принц, сведя брови к переносице. Не удержавшись, старушка показала ему язык, а Эдуард чуть заметно покачал головой, осуждая ее за озорство. Принц немного задержался на лестнице под предлогом того, что приветствует встречающих его графиню и ее дочерей, и, убедившись, что Свон, наконец, привлекла внимание матушек и направляется с ними в сторону кухни, позволил увлечь себя внутрь замка.
Когда за спинами мамушек появилась незнакомая старушка, те не обратили на нее внимания: в последнее время в замок прибыло множество лекарей и знахарок, пытающихся вылечить графа, хотя всем давно стало ясно, что дни его сочтены. Хорошо одетая пожилая женщина с длинной косой, спускающейся на плечо, отчего-то показалась им знакомой, и повариха со старшей кухаркой ответили улыбкой на ее приветствие. А старушка вдруг полезла обниматься, и женщины в недоумении переглянулись. Но их лица засветились от удовольствия, а в голосах появилось больше сердечности, когда они услышали, что гостья принесла им весточку от Свон, подхватили ее под руки и повели на кухню. Все слуги замка переживали за их девочку, а скупые сведения о сироте были настолько противоречивы, что матушки не знали, что и думать. А тут вести о Свон! Нетерпение подгоняло женщин, и старушка едва успевала перебирать ногами.