Спустя некоторое время я получил ответ и с тем удалился в пустыню,
которая простиралась от моего дома и до самой реки в северо-восточной части города. Это была настоящая, хотя и маленькая пустыня, в которой можно было сосредоточиться и уйти от любопытных глаз. Предстояло всенощное бдение.
Солнце зашло за горизонт и появилась первая звезда. Я сел на песок, лицом на север и стал ждать. Ветер стих, но ничего особенного не происходило. Я установил внутреннее молчание, и мир понемногу «засветился», но все же желаемого погружения не наступало. Время шло, и скоро мир черным колесом перекатился за полночь. Внезапно тело пронзила боль, которая неизвестно откуда начиналась и где заканчивалась. Она была острая, как скальпель, пронзивший нерв. Она мгновенно залила глаза фиолетовым маревом, и я тщетно пытался понять, что же все-таки происходит. Впрочем, через несколько мгновений стало ясно, что боль исходит из ноги. Более всего это походило на то, что в подошву вцепилось какое-то насекомое. Подскочив, я отчаянно пытался стряхнуть злого пришельца, но им оказался обыкновенный комар…
Через несколько минут боль перестала быть такой острой, но все же и не проходила. Ко всему еще у меня появилось странное ощущение чего-то знакомого, чего-то, что уже было и что необходимо вспомнить, однако, никаких аналогий на ум не приходило. Боль! Знакомая боль! А потом произошло нечто такое, что можно сравнить лишь с попаданием в горную реку или водопад, когда обилие потоков постоянно сбивает с толку и всякое твое движение скорее уменьшает плавучесть, нежели наоборот. Первым делом вспомнились мои похождения на Лысой Горе, задолго до всех событий с Катариной. Я там был с одной очень молодой и чрезвычайно сильной ведьмой, по-другому, я бы никак не смог ее назвать. Я ей понадобился для того, чтобы помочь «вскрыть» найденное ею место силы.
– Без тебя мне не пройти. Для входа и выхода из этой дыры нужно мужское и женское начала. За это я покажу тебе как входить в прошлое. Хочешь?– предложила она.
Понятно, что я согласился. Мы пришли к месту почти в полночь. Это была большая круглая поляна, окруженная черным лесом. Мы стали в центре, и Веда – так она велела себя называть – прочла какие-то заговоры, обращенные к духам леса. Она была голая, я это знал, и покрыта лишь каким-то свободным балахоном вроде ночной рубашки. Собственно, я тоже. Мне было трудно сосредоточиться, если честно… После, взявшись за руки, мы пошли, двигаясь мелкими шагами как бы по спирали. Отойдя от центра примерно метров десять, мы стали двигаться по кругу.
– Закрой глаза и замолчи внутри. Я повиновался и тотчас ощутил, будто погружаюсь в землю, точнее, что я как бы опускаюсь вниз под землю по винтовой лестнице в какой-то вертикальный ствол. Так я опускался довольно долго, а затем
она велела открыть глаза. Я опять же подчинился и поразился тому, что видел все как днем, или, скорее – в сумерки, будучи абсолютно уверен, что сейчас глубокая ночь.
– Теперь пойдем медленнее,– скомандовала она, и я стал понемногу
переставлять отяжелевшие ноги. Казалось, что в тот момент, когда мы двинулись прямо, на меня кто-то надел кандалы с пудовыми гирями. И вот тогда-то меня и пронзила та самая страшная боль – я наступил на гвоздь той же самой ногой и тем же самым местом.
– Тебя не пускают в прошлое,– сказала она, и ночное зрение тотчас исчезло и все опять погрузилось в привычный мрак.– Извини. И не расстраивайся, мы вскрыли место, и это главное. В прошлое ты еще войдешь, но только всякий раз, когда ты будешь туда идти, тебе придется сталкиваться с этой самой болью. Воспринимай это, как цену, что следует заплатить духам и как требование быть внимательным и безупречным.
Нога болела по-прежнему, и я, сев на прохладный песок, закрыл глаза, делая глубокие выдохи и вдохи. Легкое дуновение коснулось лица, но это был не ветер, а скорее, паутинка, прилетевшая с легким ветром бог весть откуда. Открыв глаза, я увидел все, как днем, а в следующее мгновение, немало поразившись, понял, что вокруг меня уже совсем не та ночь, в которой я закрыл глаза, а нечто совсем иное. Было ощущение, будто меня запихнули в банку, и без того весьма плотно набитую какими-то бумажками, тряпками и прочими мягкими, но, тем не менее сдавливающими предметами. Затем ощущение сдавленности стало уходить и появилось что-то вроде восхищения или же экзальтации. Город исчез, да и пустыня изменилась до неузнаваемости. Река отошла значительно дальше на север, домов не было и в помине и лишь вдалеке виднелись неясные дрожащие огоньки.
– Вот ведь незадача! Вместо Висмара я попал на то же самое место, и совершенно неизвестно – в какое время.