– Эй, помощь нужна? – ибо сначала я подумал, что это простое баловство. Она попыталась ответить, но один из них закрыл ей рот.
«Откуда взялась эта труба?» – мелькнуло лишь у меня в голове.
И действительно, я здесь стоял, уже более двадцати минут, но ее не замечал. Хорошая такая труба, наверное, две трети дюйма и около метра длины – наилучшее оружие для уличной драки… Я подхватил ее и кинулся к парням. Один из них достал нож. Я отскочил на шаг назад и со всего размаху отвесил косой удар трубой в шею. Он автоматически выбросил руку с ножом на защиту, и труба угодила в предплечье. Парень ойкнул, и нож выскочил, зарывшись полностью в снег. Другой попытался зайти сзади, но труба тотчас же описала полукруг и с каким-то глухим бочечным звуком въехала в подреберья. Нападающий ахнув, упал, а я же, опять очертив полукруг, с гиком нанес первому нападавшему удар по коленям. Он упал и с криками стал кататься по земле.
– Что меня беспокоит? Что-то в этой драке было не так. Я не могу сказать, что мне было легко, но что-то было не так. И потом, эта странная труба… Однако размышлять было некогда.
– Бежим, – сказал я ей, – Они, скорее всего здесь не одни. Я бросил трубу, и мы побежали по аллее, и становились уже у выхода, где уныло замерзал, закутавшись в тулуп, синеносый одинокий милиционер.
– Уф, надо отдышаться, – сказал я и посмотрел на нее. И тотчас же мир опять завертелся и, наверное, мое лицо выдавало это, потому что в следующий момент она спросила:
–Что-то случилось, вам плохо?
Я промолчал, ибо понял, глядя на нее, что меня смущало в недавней драке. Передо мной стояла она – подопечная Бореллиуса, а теперь уже, как видно и моя тоже. Уже отмытая, без запойных мешков и синяков, в общем даже симпатичная и кроткая.
Стало ясно, как день, что «драка» была лишь одним из актов пьесы, а то, что меня смущало, был звук, который мог родиться только от удара клюшки, или, в данном случае, трубы о хоккейные щитки, а никак не о голые колени или ребра. Ай – да Бореллиус! Высший класс, ничего не скажешь! Только вот что же получается, что пьеса «Плененный Пегас» является частью пьесы «Капитан не вернется»? Или наоборот? Зачем? Мы шли по заснеженным улицам, болтая о пустяках, и тогда я решил проверить результаты «воспитания», предпринятого гроссмейстером.
– Может зайдем куда-нибудь выпьем?
– Спасибо, я не пью, – спокойно ответила она.
– Совсем? – удивился я.
– Совсем.
– А чего так? Как же праздники?
– Не знаю… Не люблю просто.
Я замолчал. Слов не было. Наступила пауза, которая затянулась довольно сильно. Что делать я не знал, ибо никаких инструкций от гроссмейстера не было. Я предложил встретиться, но она отказалась.
– Вы любите одиночество?– спросил я.
– Да, пожалуй… И тут как-то сами собой сплелись слова Бореллиуса о том, что она ясновидящая, и ее ответ, от которого сквозило одиночеством и ее внешность, вызывающая ассоциации с маленькой нахохлившейся птицей… И тогда как-то сами собой вырвались наружу стихи Фернандо Санчеса:
Вот пробили часы, и я делаю шаг,
С черно-белой доски,
Где остались слепые фигуры.
Я уйду не один,
Меня позовет, воспарив, одинокая птица,
Чаруя криком свободы..
Постою немного в раздумьях
На пороге миров, что невидимы людям.
За собою тихонько прикрою двери,
И останется сделать последний шаг…
Она повернула голову и спросила :
– Это вы написали?
Я кивнул, нагло соврав.
– Как хорошо вы пишете.
– Да это так, баловство.
– Нет, правда, а вот что это за миры, невидимые людям?
– Ой, вам ли спрашивать?– ответил я, немного кривляясь.
Она вроде как вздрогнула и повернулась ко мне. Я понял, что теперь у нее мир закружился вокруг оси.
После этого случая мы встречались довольно часто или же просто переговаривались по телефону. Она иногда рассказывала о своих «полетах», спрашивала какой-нибудь совет или же просто предлагала где-то прогуляться. Как-то раз она позвонила и сказала, что объявились ее родители, и она не знает, стоит ли ей возвращаться к ним. Я предложил прежде переговорить с ними, как астролог, дабы они во второй раз не наломали дров в отношениях с ней. Она охотно согласилась, и эта встреча действительно в скорости состоялась. Мы проговорили целый вечер, и под конец я спросил:
– Как вы собираетесь объяснить, что снова живете в той же квартире, которая еще не так давно была «разменяна»?
– О, это мы объяснили очень просто. Мы сказали, что у обменщиков произошло недоразумение. В документах не было подписи сына, который находился в армии, и когда тот вернулся, то потребовал вернуть все, как было, обмен его не устраивал. Так иногда бывает. Во всяком случае, она поверила.