Надо сказать, что те диски, на которых Абсент держал исходные и фальшивые записи, не погибли при штурме Химмаша. Их вовремя успел скопировать его подручный Димон-Гремлин. Он-то и обратился к бывшему соседу по двору, а ныне депутату облдумы Артему Затовскому, чтобы тот помог их ему выгодно продать своим соратникам-ЧАМовцам. Цену Димон назначил сравнительно небольшую: двухкомнатную хрущевку и некую сумму в долларах.
И Артем согласился выступить посредником. При этом он вознамерился разоблачить ЧАМа. Ведь сами по себе эти диски — не улика. На них же не написано, кто именно заказал фальшивку. А вот переговоры о покупке дисков и деньги за них — это улики. Тем более, что поскольку и Димон, и покупатели друг другу не очень доверяли, то квартиру на Шарташской-18 для начала оформили на жену Затовского.
Завершающим этапом должна была стать обмен денег на диски, которую назначили на 17 июля в той самой квартире. Артем рассчитывал, что за дисками явится сам Кунгусов и ради этого обзавелся свидетелем, своим помощником Расчектаевым. А еще он припас видеокамеру, чтобы записать обмен дисков на деньги. Но... кто-то его выдал. И вместо Кунгусова на Шарташскую пришел псих - Кирилл Семенович Илларионов.
Илларионов из тех психически больных людей, которые наряду с периодически вспыхивающей в них тягой к убийству, обладают острым умом и поразительным даром убеждения. Благодаря ему он и прижился в команде ЧАМа. А когда выяснилось, что порой «Семеныч» неадекватен, то Кунгусову пришлось его покрывать: известие, что на мэра работает явный шизик, могло здорово скомпрометировать.
В силу этого, Семеныча продолжали использовать по тихому и периодически подлечивали. Во всяком случае, доказать, что Кунгусов, а тем более сам ЧАМ знали о том, что Илларионов склонен к убийствам, невозможно.
Семеныч явился к Затовскому, который, не зная о его болезни и способностях, совершил сразу две ошибки. Во-первых, он недооценил ума Илларионова, и тот почуял, что это — ловушка. А во-вторых, чтобы размягчить собеседника, Артем угостил его шампанским. А для шизоидов алкоголь, как бензин для огня. Тем более — шампанское, которое имеет свойство почти мгновенно ударять в голову. Вот оно и ударило.
Что происходит в голове у больного неспециалисту понять невозможно. К тому же Илларионов, вероятно, думал, что в квартире кроме него только двое — Затовский и Расчектаев...
В общем, пока они сообразили, что происходит, он стал их убивать. Вероятно, чтобы отвлечь его внимание, Затовский выбросил борсетку с дисками, ради которых пришел Семеныч, в окно.
Он надеялся, что тот побежит за ними, и убийства прекратятся. Но не получилось. Псих уже не мог остановиться. А может, он даже и не понял, что сделала его жертва.
Зарезав всех, Семеныч обыскал квартиру. Обнаружив видеокамеру, но не найдя дисков, он устроил пожар. Понадеялся, что огонь скроет следы и уничтожит эти диски.
Потом он доложил о случившемся, и его тихо отправили на лечение, а дело об убийстве замяли, приписав все самим убитым.
Поскольку Гремлин связывался с покупателями через Затовского, то заинтересованные стороны решили, что продавцом был сам депутат. И поскольку дисков при осмотре места преступления не нашли, то все решили, что они уничтожены, и на этом успокоились.
Гремлин, естественно, счел, что для него в этой ситуации лучше обо всем забыть и больше не высовываться.
Однако диски не погибли. На борсетку с ними наткнулась старушка Данилова. И не справилась с искушением прикарманить лежавшие в ней деньги. Но когда стало известно о кошмарном убийстве, Полина Борисовна от страха умчалась к дочери в Подмосковье.
Там она и жила себе, пока зять в очередной раз не отказался возмутительным образом жить в ее, тещино, удовольствие.
И она, спустя два года решила вернуться домой. А тут ей не повезло. Сочетание жары, волнения от повышенной стервозности и фальшивого лекарства привело к обмороку. Она неудачно упала и ударилась затылком о камень.
Уже при смерти, в бреду, она рассказала врачу и фельдшеру скорой помощи, что было два года назад.
Когда из откровений старушки стало ясно, что борсетка Затовского находится в квартире Полины Борисовны, туда сразу отправили уже вроде бы вылеченного Илларионова. Но он не нашел дисков. Барсетку с ними гораздо раньше отыскал и прикарманил из любопытства муж соседки, которой Данилова оставляла ключи от квартиры.
Решив, что бабуля диски выбросила, эту ситуацию все равно решили использовать для компрометации Россиля. Имевшийся у ЧАМовцев диск с фальшивой записью разговора подбросили в квартиру Даниловой.
И вот тут они сами себя перехитрили. Им показалось, что будет элегантнее, если убийственный компромат на Россиля найдет кто-то посторонний. Желательно, человек Рыжего Чубчика. Тогда сразу отпадали вопросы: откуда взялось? Пять покойников — Затовский с друзьями и старая Данилова — надежно хоронили тайну.
Обосновав необходимость недостаточной надежностью своих людей, ЧАМ попросил Чубчика прислать в Катеринбург своего сыщика. Тот согласился и велел начальству своей отраслевой страховой компании, чтобы та кого-нибудь выделила.
Ну, и прислали меня. Сначала я принял рассказ ЧАМа за чистую монету, — вновь проявил самокритичность Быков. — Причем, из-за вас
— То есть? — удивился Шеремех.
— Да вы так поливаете ЧАМовцев, что невольно тянет им посочувствовать... «Оборотни! Ренегаты! Оппортунисты!»
— А что не так? Разве не оборотни? Разве не они, пообещав создавать, на самом деле разрушают и обКАЛивают все?! — возмутился намолчавшийся журналист. - Главная вина ЧАМа перед людьми даже не в том, что он ворует. А в том, что из-за своего воровства он давно стал, по сути, убийцей! Развалив медицину, развалив ЖКХ, обложив всех непомерными поборами, он превратил жизнь горожан в рулетку. Они даже не понимают, что во многих городах люди уже давным-давно живут по-другому. А в Катеринбурге по прежнему хорошо живет не тот, кто хорошо работает, а тот — кому повезло. Да и то, пока и до него не доберутся. ЧАМ и его банда убивают души тех, кто только учится жить. Они заставляют их учиться подличать!
После пламенной проповеди Шеремеха некоторое время была тишина. Потом Быков подчеркнуто умиротворяюще, как принято говорить с психически нестабильными, сказал:
— Ну, так и я о том же... Слышали, что вас зовут «прививкой»? Что толку от вашей критики, если ни воровать, ни гнобить людей, она им не мешает? Что толку от ваших ежедневных многократных воплей, если вы не можете объяснить людям самого простого: не будет им служить тот, кто их презирает! А то, что ЧАМовцы своих избирателей презирают, это ж так очевидно. Достаточно увидеть, какие дороги они проложили к своим виллам, и какие хоромы себе выстроили.
— Ну и как же мне доказать людям, что они по сути живут в гетто, устроенном для них ЧАМом и компанией?
— Стоп. Это не моя профессия. Я это дело распутал, вам доложил, а вы уж как-нибудь сами. Кстати, та ваша передача про обед мэра — очень наглядная штука. Жалко, что она прошла в будни и не в очень удачное время.
— Ну, так и что же вас вывело на след?
— А вот ваши корявые дороги и вывели. Я понял, что если ЧАМ и переживает за будущее вверенного ему города, то только как-то извращенно. Потом мне тут помогли... Дали материалы об Илларионове и его убийствах. Ведь Затовский с друзьями — не первые, кого он убил. И мне трудно поверить, что ЧАМ и Кунгусов об этом не знали. Правда, вначале я неточности в их рассказах приписывал тому, что их самих дезинформировали. Но когда увидел вывеску на мэрии, их лимузины и дома... Мания величия и ежедневный пир во время чумы. В общем, я знаю таких. Как они жрут, так и воруют. Ну, а как только я перестал им верить, все сразу вырулило к истине.
— А куда вы дели ту фальшивую запись?
— Как куда? Отдал заказчику.
— Что-о? Вы отдали фальшивку ЧАМу?!
— Нет, конечно. Я отправил ее своему начальству, в Москву. У каждой профессии свои законы. Меня наняли найти. Я нашел.
— Но это же... Ведь они же... Почему?!
— Я не судья. А потом, это ваши тутошние разборки. Вы в них и разбирайтесь.
Шеремех задыхался от ярости. Как многим журналистам, ему и в голову не пришло спросить: а зачем отдал? Такие, как Кеша, часто заранее уверены в чужой глупости. Потому и смотрят вполглаза, и слушают вполуха, а изрекают - безапелляционно.