Хм. Раз спросил — значит можно стребовать. И имя в этом, похоже, какую-то роль играет.
Общественные и прочие законы этого мира не всегда понятны, но это не значило, что я не могу притвориться, что знаю их. И воспользоваться. Тем более, что скромность здесь неуместна, а совесть давно замолчала — как минимум до тех пор, пока не уверится, что я удовлетворила все базовые потребности.
Хорошая еда на регулярной основе, вода, безопасное место.
Секс…
Опс, а это что было? Постстрессовый инстинкт размножения?
Я коротко глянула на мужика и заявила:
— Стребую. Но не волнуйся, не слишком сложный…
— П-прямо здесь? — он аж отшатнулся. Что-то такое в глазах прочитал?
Мне не обидно сделалось, а смешно. Мужиком-то он мне с перепугу показался, в темноте… Ну и куча тряпок на нем — любили здесь многослойность, привыкли весь гардероб носить на себе — тоже старили и делали крупнее. По факту же — парень. Лет двадцати на вид, с коротким брюнетистым “горшком” на голове и трогательно торчащими ушами.
— И чего сразу пошлости предполагать? — я улыбнулась, не удержалась. — Помоги мне добраться до нормального города, и мы в рассчете. А если поможешь с работой так и вовсе хорошо будет. Но имя скажи — неудобно все-таки, столько вместе пережили, а так и не познакомились.
— Миш. Из магов “ловких”, - сказал он чуть нехотя.
— Ада. Просто Ада, — кивнула. — Не определилась я еще.
Зато замерзла…
Рассветные сумерки не давали ни единого шанса согреться, как и мокрая одежда. И костер непонятно с чего разжигать — это в лес надо идти за хворостом, а сил никаких. Мы как выползли на берег, так и сидели…
Стоп.
А чего я страдаю?
У меня же настоящий живой маг под боком!
— Одежду сможешь просушить? Ну там “абрам-бамбам” — и все сухое и чистое?
— Совсем в магии не разбираешься? — с оттенком жалостливого недоумения спросил Миш.
— Не разбираюсь. Я же не маг, — признала его правоту спокойно.
— А так уверенно действуешь…
— А как связана магия и уверенность? — удивилась.
— Ну… напрямую… — удивился теперь он. — Простые люди так себя не ведут. И Низени совсем не испугалась, хоть никто ночью от прочих людей старается не уходить.
— Так поэтому нас не сторожили? Понятно… Знаешь, сложно бояться того, что не видел никогда, — прокомментировала я последнее. Слухи и страхи по поводу подземного мира и местных чертей из Низени казались мне слишком преувеличенными.
— А я видел… — огорошил меня Миш. И тут же уточнил с подозрением — отодвинулся даже, — Может ты из благородных?
— То же самое хотела спросить, вдруг ты — принц переодетый. И мне за твое спасение хоть каких плюшек достанется… — пробормотала тихонько. И решилась сказать полуправду: чем маскировать постоянное незнание, уж лучше иметь возможность открыто спрашивать о некоторых вещах, — Из простых я. К тому же в колодец провалилась три девятки назад. Мало что помню о прошлой жизни, а про королевство Уйвидек почти ничего и не знаю…
— А что, на той стороне Колеса магии нет? Как можно забыть? — продолжил удивляться парень.
— Может чуть по другому всё называется… — развела руками. — Да и я в отдаленном месте жила, не было магов рядом…
— Нас немного, да, — с определенной гордостью кивнул Миш и явно сделал выводы о моих умственных способностях, потому как дальнейшие объяснения прозвучали наставительно и нарочито медленно и внятно, — Те, кто “ловкие”, могут руками разное делать. Как бы объяснить тебе проще, чтобы поняла… Мы тело — пальцы в основном — изменяем, и в мир наш добавляем, инструментом делаем. Под хмелем так не получится, уж слишком у пьяных ловкость нарушена… А вообще можем как ключом воздействовать, веревкой или вот как я… бревно поймал, струю воды в водопаде. Высушить я нам ничего не могу, но костер разожгу и купол над ним создам, чтобы быстрей все высохло…
Миш не бездействовал, пока говорил — собирал какой-то мох, ветки на берегу. А потом и правда ловко и замысловато защелкал пальцами, и вскоре возле нас уже весело трещал маленький костерок, вокруг которого формировался тепловой шатер.
— Да раздевайся уже! На тебе толком ничего не просохнет.
И правда. Не до стеснения. А то у меня уже зуб на зуб не попадал…
Я поставила возле костра ботинки, последовательно стянула вязаный капор, шерстяной тельник, обе грубые рубахи длинные, разорванную ветками и камнями юбку, шерстяные гольфы и осталась только в белье — трусиках и трикотажной футболке, просвечивающих сейчас насквозь. Распустила волосы, бережно зажав в руке шпильки, и села внутри купола, прикрывая коленями и руками стратегические места.