— Это значит по крайней мере, что тебе не плевать, понравишься ты или нет. Как женщина. Значит, что ты постараешься. И это не только секса касается. Когда человек своим поведением и манерами показывает заинтересованность, чувствуешь — с таким и отдохнуть, и провести время будет в кайф.
— Я стараюсь! — чуть не взвилась. — Два месяца назад я тренинг женский проходила!
— Да нафиг тренинги эти! — хлопнула Вероника по столу так звонко, что на нас обернулись с соседних столиков. И заговорила уже тише, — Ты еще маткой начни дышать! Толку от техник, за которые выкладывают кучу денег, если ты не знаешь, с какого бока к мужику подступиться и не пользуешься своими женскими преимуществами!
— Да что там подступаться! Можно подумать, кто-то откажет…
— И кто тебе мешает найти “кого-то”, а? И сломать статистику? — постучала Вероничка по телефону.
— Вот и найду!
— Вот и найди. Я же первая тебя поздравлю, — подытожила подруга и глянула на календарь, — И смотри, Адка, у тебя всего восемь дней.
Она позвала официанта и заказала нам еще бутылку вина. А потом спросила участливо:
— Может помочь тебе чем? Ну там… стилист, макияж, сходить с тобой в места обитания подходящих персонажей…
— Обойдусь, — буркнула, но бокал приняла. — Сама я справлюсь.
Про настойчивость
- Кто мы?
- Мужики!
- Чего хотим от женщин?
- Чтобы была послушной зажигалочкой!
- Когда хотим?
- Всегда!
- Кто мы!
- Женщины!
- Чего хотим?
- Ярких свиданий, подарков, чтобы был сильным, но нежным, в ресторан, свой дом, красивую свадьбу…
- Когда хотим?
- Погодите, мы не закончили! Так вот: еще детей, мальчика и девочку, цветы без повода, во-он то колечко, чтобы смотрел только на меня, задушевных разговоров, руку подавал и…
Я лежала в кровати, смотрела в свой идеально-белый потолок и размышляла о вселенской несправедливости.
То есть утро, определенно, не задалось.
Голова болела. И что-то еще, внутри, поселившееся там из-за Вероничкиных слов. И от этой, второй боли, аспирин не помог.
Неужели я такая… никакая? Действительно не привлекаю мужиков и не умею их готовить? Не соответствую безмолвным требованиям современности?
Если честно не слишком задумывалась об этом. Когда? Я работала со второго курса института, и с каждым годом карьера только набирала обороты. К тридцати не обзавелась семьей и детьми, с подругами тоже не очень — Ника, разве что, осталась. С ней мы в одной группе в институте учились, а теперь хоть раз в месяц, но встречались. Но я не так уж безнадежна!
Был у меня и опыт совместной жизни, и поклонники, и желания… И чисто девочкины мечты! Просто это как-то все стиралось в водовороте событий и бесконечного количества дел. Я и не заметила, что в последние годы явления мужика народу, в моем лице, становились все реже…
То есть Верончика права? И женщина, приближающаяся к своему тридцатилетию, начинает вырабатывать какое-то отталкивающее поле? И я не смогу даже на одну ночь мужчину себе организовать?
Эта мысль всерьез обеспокоила.
Я может быть и не стала доказывать что-то идиотам, придумавшим эту статистику. Или Веронике. Но самой себе доказать, что я еще ничего — и нет ничего такого ни в моем возрасте, ни в поведении, что мешает мне быть счастливой в личной жизни — надо.
Этим и займусь прямо сегодня…
Вижу цель, вижу препятствия, но все равно иду туда — это про меня. Да и цель оказалась под боком, пора воспользоваться. Я порылась в интернете и позвонила Глебу Львовичу. На концерт его пригласила. А на концерте положила ладошку на глебольвовичное колено, чего прежде не делала. Раз выражать интерес, так выражать…
Мужчина напрягся.
Я колено погладила и нежно — надеюсь — улыбнулась.
Мужчина дернул кадыком и впился взглядом в сцену, на которой, кстати, ничего особенного не происходило. Не считая каких то немыслимых страданий, написанных на лице во-он у того виолончелиста.
Я взяла мужскую руку и переплела свои пальцы с его.
Глеб судорожно вздохнул и сел еще прямее.
Фантазируя на тему того, что он меня хочет-аж-не-может, потому так и реагирует — боится сорваться и наброситься на меня прямо в концертном зале — я царапнула мягкую ладошку, столь удачно оказавшуюся под пальцами.
Глеб, кажется, выдохнул ругательство.
Прелесть какая. “Рык-рык, моя”.
— Аделаида… — сказал мой спутник с придыханием, когда концерт закончился, и мы вышли в холл.