Восхищение, которое без труда перешло на Соломона. «Верно то, что я слышала о делах твоих и о мудрости твоей: но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои, и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала» 2.
Соломон был едва ли растроган словами этой женщины, которая для него, владеющего, в силу традиций, гаремом в тысячу наложниц, была лишь одной из многих. И, действительно, в те времена, если кто-то приносил клятву верности своему господину, то среди прочих подарков он отдавал сюзерену и женщин-рабынь, самых молодых, едва достигших половой зрелости. Они попадали, как правило, в гарем, который менее всего представлял из себя место развлечений, а служил скорее неисчерпаемым источником домашней челяди, предназначенной для разного рода услуг при чествовании приехавшего гостя.
Празднества в честь царицы Савской были особы пышными. Для иноземной гостьи, приехавшей из такого далека, не жалели ничего. И мало-помалу политические интересы отошли на второй план. В самый разгар веселья, в свете факелов, освещающих дворец и сады вокруг, царица Савская «задала свои загадки», содержание которых до нас, к сожалению, не дошло. Но что мог ответить государь культурной страны женщине, какое бы ни было ее царство, какими бы ни были ее богатства, женщине, которая пребывает все же в варварстве? Царица Савская пробыла в Иерусалиме более шести месяцев и, когда она отправилась назад в свое царство песка, она несла с собой больше, чем просто воспоминания, она несла в себе ребенка царя Соломона.
Как в своем желании властвовать, так и в стремлении расширить границы веры в Иегову до обозримых пределов земли, Соломон, вероятно, видел в связях, соединяющих его с царицей Савской, то средство, которое позволит ему распространить свое влияние и умножить славу Всемогущего. Как всякий завоеватель, царь Израиля мечтал идти дальше, как можно дальше. Но разве царица Савская сама не завоевала этого завоевателя? И разве победитель предполагал сделать эту женщину своим представителем в далекой Аравии? Все эти вопросы не имеют ответа.
Абиссинцы по-своему решили эту проблему. Они, действительно, выводят свое происхождение от Менелика — носившего это имя ребенка, рожденного от страсти царя Соломона и царицы Савской. Именно Менелик после смерти своей матери вывел свой народ из Аравии на территорию современной Эфиопии и до сих пор в полный титул эфиопского императора входят слова «Лев Иудеи».
Но вот царица Савская исчезла, как тает мираж на золотистом горизонте пустыни, и Соломон погрузился в меланхолию. Время шло. Сокровища продолжали собираться. Но для чего? Из-за этих груд золота, из-за этого баснословного богатства в народе, который не получал из него и жалких крох, начался ропот.
Одинокий в своем огромном дворце, царь просит женщин остановить своими чарами неумолимо бегущее время. Моавитянки, сидонянки, хеттеянки разделяют с ним его одиночество. Танцовщицы, музыкантки, актрисы развлекают его и ухаживают за его детьми, до которых отцу нет дела. Так как у всех этих избранниц свои верования, они осаждают своего господина просьбами почитать и их богов. Соломон согласен. И вот начинают возводиться, и всегда с особой пышностью, капища или храмы идолам. Уже так далеко время, когда Соломон сражался во славу Единого Бога.
Вероятно, в этой атмосфере, пропитанной очарованием постоянно меняющихся женских лиц, но не способной стереть воспоминания о царице Савской, создает Соломон свою «Песнь песней», самый прекрасный и самый чувственный гимн любви из того, что было когда либо написано… «Любовь могущественна, как смерть, страсть — как могила, жар ее, как пламя огня, огня Господа... [54]Я смугла, но я красива, дщерь Иерусалимская…» [55]
Придя в себя от прославления чувственных радостей и понимая, что его произведение может исчезнуть, Соломон решает дать потомкам уроки мудрости в искусстве управления другими и самим собой. Эти правила поведения дошли до нас под названием «Притчи Соломоновы».
Долгое время специалисты выражали сомнение, доходящие до того, что источник «Притч» им виделся в Египте. Говорили даже, что текст апокрифичен.
Однако в 1923 году английский востоковед Уоллис Бадж установил со всей определенностью, что «Притчи» — это произведение одного-единственного автора и что этот автор — Соломон. Этим же самым была доказана необыкновенная культурная разносторонность царя Израиля. Он имел слишком многочисленные связи с Египтом (разве не был он женат на дочери фараона, не считая большого числа наложниц), чтобы не извлекать выгоды из всего того, чему его научили и чему научился он сам на берегах Нила.
Фараон Аменемхет сказал: «Внемли, слушай то, что я должен тебе сказать, пусть это ляжет тебе на сердце, для того, чтобы ты мог ответить тому, кто понимает эти вещи, чтобы ты смог принести весть тому, кто тебя послал… Остерегайся грабить бедного, не используй свою силу по отношению к существу слабому… писец, искусный в своем ремесле, заслуживает быть в свите царя…»
Вот то, что, фраза за фразой, советует книга «Притчей»: «Приклони ухо твое, чтобы слушать мои речи, склони сердце твое, чтобы их понять и дабы ты мог передавать слова истины посылающим тебя.. [56]. Не будь грабителем бедного, потому что он беден, не притесняй слабого.. [57]Видел ли ты человека искусного в своем ремесле? Он поступит на службу к царю…» [58]
Действительно, Соломон не мог не пользоваться теми духовными богатствами, которые в то время были сосредоточены в Египте. В своем дворце он принимал одинаково радушно и торговцев, и ученых, и создателей боевых колесниц — всех, кто прибывал с берегов Нила. И, вероятно, какой-нибудь египетский писец убедил Соломона в необходимости систематизировать правила нравственной жизни для народа. В Египте к этому привыкли уже очень давно, ибо в процессе обучения первые уроки письма, арифметики обязательно сопровождались «уроками гражданства», которые должны были научить детей, будущих граждан, служению государству.
Обучение было своеобразным, поскольку дидактика совсем не применялась и уроки проводились в форме загадок и отгадок. Этот способ преподавания так широко распространился в этой части света в те времена, что был известен даже в Аравии: не подобного ли рода игру употребила царица Савская, завоевывая — интеллектуально — Соломона? Каковы бы ни были в течение многих веков духовные поиски еврейского народа, наставления Соломона никогда не будут забыты.
Написав — или продиктовав — «Притчи», Соломон еще раз обнаружил всю глубину своей натуры. Правила нравственности, которые народ должен был принять и которые он должен был уважать, не имели другой цели, кроме как оправдать интересы государства, отождествленные, впрочем, с преклонением перед Всемогущим Богом: «Начало премудрости — страх Господень» [59]. Бог, проявляющий себя в Откровении, отождествляющий себя с избранным народом, назначает мудрых царей и добрых правителей, так почему же народ не починяется законам тех, кого избрал сам Бог? Эта книга [60]— один из самых патетических документов, когда-либо написанных и завещанных последующим поколениям. Бытие царя и бытие человеческое… само бытие и неприятие насилия… существование слабостей человеческих и презрение к малодушию… Этим собранием мудрых мыслей Соломон как бы подводит итог своей жизни: «Суета сует, — все суета… что остается человеку от всех трудов и от всех хлопот его, которые совершил он под солнцем? [61]и те, и другие, и человек, и животные идут в одно и то же место, оба произошли из праха и оба возвратятся в прах» [62].
Аналогичное произойдет и с «Екклезиастом».
Из этих формул — часто не связанных друг с другом, — высказанных одним из самых могущественных царей на земле, из этих размышлений о судьбе человеческой, о религии, о власти, о мудрости хотят вывести правила, которые будут сопровождать еврейский народ во все его хорошие и плохие дни: «Все вещи, которые создал Бог, хороши в свое время, есть время рождаться и время умирать; время любить и время ненавидеть… [63]мудрость человеческая просветляет лицо его…» [64]И еще: «Я был царем над Израилем в Иерусалиме, но все суета и погоня за ветром… видел я все дела, которые делаются под солнцем.. [65]Я предпринял большие дела: построил себе дома, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые деревья; все суета и погоня за ветром» [66].
54
Песн. 8, 6 «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; Стрелы ее — стрелы огненные; она пламень весьма сильный».
55
Песн. 1, 4 «Дщери Иерусалимские! Черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы».
56
Компиляция из первых семи глав «Притчей Соломоновых»,слова: «дабы ты мог...посылающим тебя» - Притчи.22.21.
57
Притча 22,22-23:«Не будь грабителем бедного,потому что он беден, и не притесняй несчастного у ворот,потому что Господь вступится в дело их и исхитит души у грабителей их».
58
Притч. 22, 29: «Видел ли ты человека проворного в своем деле? Он будет стоять перед царями, он не будет стоять перед простыми».
61
Еккл. 1, 2: «…суета сует, — все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?»
62
Еккл. 3, 19–20: «потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти… Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах».
63
Еккл. 3, 1–8. «Всему свое время, и время всякой вещи под небом…» Далее из 14 антитез, приведенных в тексте Екклизиаста, оставлены только две.
65
Еккл. 1,12–14. Приведены начало и конец стихов: «Погоня за ветром» (ловля ветра) в синодальном тексте переведена: «томление духа».
66
Еккл. 2, 4–5 к которому прибавлены повторяющиеся рефреном, слова: «все суета и погоня за ветром».