В начале XIX века в Южной Америке начались войны с целью завоевать независимость.
В 1820 году сухопутные войска под командованием Сан-Мартина и флот, возглавляемый лордом Кохрейном, выдвинулись из Боливии на Лиму, где, при попустительстве короля Пезуэлы, господствовали испанцы.
Войска генерала осуществили победоносное наступление, которое должно было увенчаться взятием лимского порта Кальяо, где лорд Кохрейн задействовал большой фрегат «Эсмеральда», 26 кораблей и сторожевых катеров, которые находились под прикрытием 300 тяжелых пушек.
Живущие в Лиме испанские богачи, охваченные паникой перед лицом атаки, решили бежать с острова. Естественно, они прихватили с собой и сбережения или, по крайней мере то, что смогли бы унести.
Уйти можно только по морю, но в лимском порту Кальяо находилось лишь одно судно, способное совершить переход от Перу до Испании. Этим судном была «Эсмеральда», имевшая совершенно противоположную задачу — надзор за портом.
Красивый бриг «Мери Дир», принадлежавший шотландскому капитану Томпсону, готовился поднять якорь, дабы укрыться от предстоящей баталии. Торговцы и лимское духовенство за золото наняли корабль.
Два дня грузили все, что было наиболее ценного в городе: личные сбережения, пиастры, дукаты, луидоры, украшения, драгоценные камни, золотые церковные подсвечники, дароносицы и другие предметы культа, золотую посуду, деньги, книги, архивы, предметы искусства и т. д.
Томпсон, хотя и не был пиратом, но буквально обезумел от неисчислимых богатств, которые находились на его корабле, отплывая со своими пассажирами, он уже сомневался, что доставит их в целости в Кадис или какой-либо другой порт Испании.
Капитан взял курс на север. Уступив настояниям экипажа, он оказался втянутым в преступление: пассажиров зарезали, бросили за борт, и «Мери Дир», ставшая пиратским судном, взяла курс на остров Кокос, географическое положение которого с давних времен весьма располагало к разбойничьим действиям.
Предосторожности ради добыча была зарыта на острове, поскольку корабль, слухи о котором уже разлетелись повсеместно, не имел возможности приблизиться к какому-либо порту или просто населенному пункту, где бы его неминуемо задержали. А в середине XIX века международное право признавало однозначную меру наказания за пиратство — смертную казнь.
Но куда плыть?
У мыса Горн вряд ли можно пройти, ибо нужно следовать вдоль берегов Колумбии, Перу, Чили, которые хорошо охраняются.
Пересечь Тихий океан?
Это было также опасно, к тому же не стоило оставлять сокровища так далеко — слишком мало было шансов снова забрать их. Придумали другой выход: корабль Томпсона приблизился к берегам Центральной Америки, его подожгли, а капитан и экипаж на шлюпках поплыли к берегу, готовые, в случае необходимости, сыграть роль терпящих бедствие. Однако трупы убитых пассажиров были выловлены, и обман полностью раскрылся. Матросы, допрошенные «по всем правилам» — с веревкой на шее и раскаленными углями под ногами, — изложили все детали происшествия, включая захоронения их собственной добычи, впоследствии, без сомнения, изъятой.
К сожалению — для правосудия и к счастью — для сюжета нашего повествования, капитану Томпсону, благодаря нескольким пригоршням пиастров, удалось бежать и скрыться в Канаде, возможно, он вернулся на остров Кокос к своим несметным сокровищам, но, видимо, так ими и не воспользовался.
Чтобы облегчить душу и предоставить возможность другу отыскать богатства, на смертном одре он назвал точное место их сокрытия.
Друга звали Китинг. Если верить преданию, Томпсон передал ему план и следующие указания:
«Высадиться в бухте Надежды, где глубина 10 ярдов. Это между двух островков. Сделать вдоль ручья 350 шагов и повернуть на северо-северо-восток. В 850 ярдах будет виден пик. На заходе солнца от него падает тень в форме орла, распростершего крылья. На границе света и тени находится пещера, обозначенная крестиком. Здесь и зарыт клад».
Китинг отправился на остров. В три приема он вывез более 500 миллионов, но не исчерпал всех богатств: ему не удалось изъять наиболее крупные предметы.
Китинг, в свою очередь, передал секрет старшему матросу Николасу Фицджеральду, который, по бедности своей, так и не смог организовать экспедицию. Позже Фицджеральда видели чуть ли не на паперти в Мельбурне. Чувствуя, что скоро умрет, похоронив и свою не пригодившуюся тайну, он пишет письмо Кьюрзону Хау, капитану, однажды спасшему Фицджеральду жизнь.
Кьюрзон Хау также не смог побывать на острове Кокос.
После всех этих приключений остались документы, планы, карты, которые восстанавливались и на протяжении многих лет переходили из рук в руки. Их завещали, просто передавали, крали, продавали и обменивали.
Письмо Фицджеральда, в котором он ссылается на записи, оставленные Китингом, сохранилось в Морском клубе путешественников в Сиднее под номером 18 755. Здесь мы находим следующее:
«В двух кабельтовых от последнего выступа три пика. Пещера находится под вторым»;
«Кристи, Нед и Энтон пробовали добраться до сокровищ, но ни один из них не вернулся. При четвертом погружении на 12 саженей Нед нашел вход. В пятый раз он не вынырнул»;
«Нет спрутов, но есть акулы»;
«Нужно подходить к пещере с запада. Мне кажется, вход обвалился».
Другой подлинный документ, найденный в Каракасском музее, представляет собой список, оставленный Фицджеральдом Коибе и переданный Хау в 1835 году.
Вот этот список:
«В красноземе, на глубине четырех шагов закопано:
1 ящик: комплекты из ткани с золотым шитьем, дароносицами, чашами с 1244 камнями.
1 ящик: 2 золотых ковчега, весящих 120 футов и содержащих 654 топаза, сердолика, изумруда и 12 алмазов.
1 ящик: 3 литых ковчега, весящих 160 футов, с 86 рубинами, различными камнями и 19 алмазами.
1 ящик: 4000 испанских дублонов, 5000 мексиканских крон, 124 шпаги, 64 кинжала, 120 портупей, 28 круглых щитов.
1 ящик: 8 кедровых и серебряных шкатулок с 840 гранеными камнями, кольцами и дисками, 4265 необработанных камня.
В 28 шагах на северо-запад на глубине 8 шагов в желтом песке, в ящиках: 22 золотых и серебряных канделябра, весящих 25 фунтов, на основании которых 164 рубина.
Западнее на 12 саженей, в красноземе на глубине 10 шагов зарыта двухметровая золотая мадонна с младенцем Христом в венце и нагрудном кресте, весящая 780 фунтов. На ней золотая риза, украшенная 1684 камнями. На кресте 3 изумруда в четыре пальца, на венце 6 топазов в шесть пальцев. 7 алмазных крестов».
Вот, собственно, и все, что касается сокровища Томпсона — два довольно подробных документа, противоречащих друг другу: то ли перевод был неверен, то ли устный рассказ плохо отложился в слабой памяти. А тот, кто знает остров Кокос, воспринимает данные описания с большим сомнением.
Если мы вчитаемся в строчки в конце письма, то окажется, что последний выступ острова — это тот, который находится в бухте Вафер, первый — в бухте Чэтэм, где корабли обычно стоят на якоре. Других источников питьевой воды на острове не существует. Однако южнее на два кабельтова, или 370,4 м, от того или другого выступа невозможно найти «три вершины» и «12 саженей в глубину» по одной простой причине: здесь уже суша. Но существует еще якорная стоянка на юге острова, в бухте Надежды, по крайней мере, с выступом, так Как в сезон дождей поток воды отсюда сливается в море. Что касается северных выступов, то этот действительно является «последним». Впрочем, если подразумевать под 12 саженями глубину 21,84 м, то таковой нет вблизи выступов Чэтэм и Вафер, где она колеблется в пределах трех-четырех метров до слоя песка. Здесь напрасно было бы искать каменистые образования, способные создать свод пещеры. Глубину в 21 метр можно встретить лишь между островом Нуез (к северу от выступов) и пиком Колнет, на юге у острова «Сахарная голова» и у побережья острова Мель.
Но можно предположить, что 12 саженей, указанные в документе, означают не 21,84 метра, а где-то 9–12 метров. К тому же мало встречается ныряльщиков-любителей, способных погрузиться на 21 метр, что составляет почти мировой рекорд, который, кстати, был установлен русским по происхождением ныряльщиком Георгием Крамаренко из Ниццы в 1933 году. Трудно представить, что сокровища были спрятаны настолько глубоко. В таком случае, лишь ныряльщики высшего класса могли бы изъять их. Специалисты сходятся во мнении, что клад можно спрятать лишь на глубине не более 6–8 метров, иначе все предприятие просто не имело бы смысла. Следовательно, сундуки Томпсона были опущены на глубину 6–9 метров в бухте Надежды, где-то в 370 метрах к югу от «последнего выступа», то есть от каскада. Все данные этого места, по всей видимости, соответствуют указанным в документах: «В двух кабельтовых от последнего выступа, на глубине в 12 саженей». К тому же к северо-западу и западу здесь можно найти островной краснозем и желтый песок бухты. Данная интерпретация подтверждается и планом Китинга (собственность Клуба искателей сокровищ), в котором местонахождение сокровищ приблизительно соответствует очень расплывчатым указаниям в письме Фицджеральда. Описание «трех скалистых образований» должно помочь определить местонахождение клада. Что касается списка, то он, без сомнения, неверен, преувеличен, но это обычное дело в описаниях кладов!