Через несколько дней группа охотников, отправившихся на розыски Перваковых Михаила и Марии и Никодима Заворотнюка, вернулась ни с чем, в полном недоумении: куда пропали люди? В зимовье бесследно исчезнувшего охотника Заворотнюка забрали пушнину и его немногочисленные ловушки на соболей, ружьё и пояс с патронами. Медвежьих следов и растерзанных тел двух охотников и женщины не обнаружили, загадка удивляла и настораживала, а больше навела страху от неведения. Слухи поползли всякие, от невероятных небылиц и жутких страстей. Находились и такие, утверждали: их съели оборотни, другие — поглотили демоны, третьи — проделки лешего, всё сводилось к нечистой силе. Все эти выдумки не являлись истиной, а владел правдой лишь один человек в Олёкминске — Севастьян Перваков. Селяне лишь сопереживали молодому человеку некое время, а опосля этот случай стал забываться, как, впрочем, и всякие неприятные происшествия, происходившие с людьми в таёжном поселении.
Севастьян же после гибели родителей и расправы над их убийцей не раз заходил в сельскую церквушку, стоял подолгу пред иконами святых, шептал молитвы. О чём он молил и просил Бога, прихожане могли лишь только догадываться…
Глава 9
В это утро Севастьян поднялся ранее обычного, следовало исполнить просьбу купца и советника: дойти до Окулова, сделать так, как просили.
Подойдя к дому Окулова, Севастьян открыл калитку, а собака принялась лаять, не злобно, но настойчиво.
— Давай, давай, колокольчик, зови своего хозяина, — призывал Севастьян пса, а сам поглядывал то на окно, то на дверь, из которой кто-то должен был появиться.
Дверь избы отворилась, и на пороге появился Окулов, глянул на Первакова и сиплым спросонья голосом произнёс:
— А, это ты, Севастьян, чего ни свет ни заря, стряслось чего или помощь нужна?
— Ни то ни другое. Поговорить след потребно, дело больно неотложное.
— Заходи, коли так.
Хозяйка Окулова — Прасковья уже была на ногах, суетилась подле печки, похоже, готовила похлёбку. Предложила гостю чаю, отчего Севастьян не отказался и присел к столу. Подсел с кружкой чая и Зиновий с желанием составить компанию, он смотрел на Севастьяна и задал вопрос:
— Ну, и с чем же пожаловал?
— Издалече заходить не буду и вокруг да около кружить не стану, а начну в лоб — времени нет много разговоров говорить.
— Неуж так всё серьёзно?
— Больше чем. Ты, Зиновий, и в ум не возьмёшь.
— Что ж за невидаль раскрыть собрался?
— Слыхал, в село двое господ иркутских прибыли?
— Слыхал, как не слыхать, оно даже видел, как мимо дворов вальяжно вышагивали. Кто-то где-то взболтнул, вроде и в твой дом заглядывали. Брешут или правду глаголют, не знаю, но слух пробежал.
— Не брешут, истинно были и разговор вели до полуночи.
— Иди ты! Не уж? — удивился Окулов. — О чём толковали, почто продолжительно?
— За этим и пришёл, выложу как на духу. Ни к кому иному, а к тебе явился. — Севастьян отпил из кружки несколько глотков, хотелось промочить пересохшее горло. — Как-то по осени прошлой ты обмолвился мне, не мешало бы золотыми делами заняться. Было?
— Ну, была мысля, а чего тут отпираться. Многие желания имеют, да где ж знать, где это золото таится. Те прииски, что работают, на издыхании копошатся, вот-вот прикроются, а новые так никто пока не обнаружил.
— Вот тебе что выложу: имеются речки богатые, есть такие речки! Но наперёд заклинаю, о чём скажу, губами не шлёпать, на замке держать след. — Севастьян глянул на жену Окулова. Тот же, заметив, что имеет гость в виду, заверил:
— Нет, нет, не беспокойся — могила. Какие слова здесь вылетят, дальше стен не полетят. Так о каких речках речь идёт? Неужели сам на них набрёл, иль подсказал кто? Не томи.
— Не спеши, не блох ловишь. Есть говорю, есть, и всё тут. По этому предмету и беседу вели с господами. Отряды решили они зарядить и отправить их на поиски и застолбить золотые земли. Долго говорили, много я дум передумал. И так и эдак раскладывал, взвешивал, в уме прикидывал. Одно скажу: не могу в сторону от их предложения отойти, не могу, страсть как хочу жёлтыми камнями заняться, приобщиться к делу занятному.
— Заманчиво, но…
— Чего «но», слушай далее: купец иркутский Трубников — фамилия его такая, так решил меня назначить своим доверенным лицом. Двух человек попросил в помощники подыскать. Напрягали меня насчёт найти кандидатуру и на второе доверенное лицо. Это уж для компаньона купца — статского советника Рачковского. Долго не думал, чего головой мотать, враз твою фамилию и назвал. Заинтересовались они, спрос учинили: кто таков, какой из себя, учён иль неуч, какого сословия, характером ли вышел правильным, а главное, есть ли надёжа в тебе. Рассказал, дурного не выкладывал, а оно и не имеется, давно знаем друг друга. Одобрили выбор и объявили, прежде чем дом мой покинуть: завтра же с утречка раннего дойти до тебя и вместе шагать до полицейского управления.