Оставить своих противников в Москве Хрущев не решился. Каганович слыл энергичным руководителем широкого профиля, никакой конкретной профессией, кроме сапожной, он не владел. Его отправили на Урал директором Соликамского калийного комбината. «Должность немалая» — иронизирует сын победителя.
Маленкова, как бывшего министра энергетики, назначили директором крупной Усть-Каменогорской ГЭС на Иртыше.
«Примкнувшего к ним Шепилова» послали преподавать студентам марксистско-ленинское учение на юг, в Среднюю Азию. Молотова — послом в Монголию.
Молотов многие годы состоял в почетных членах Академии наук. Никто не знал, за какие заслуги, но никто и не спрашивал. Сейчас решили его лишить, как вдруг выяснилось, неправедно полученного высокого звания. Чья это была инициатива, неизвестно, в таком деле инициатор всегда найдется. Когда доложили Хрущеву, он не возражал.
— Какой он ученый, это все Сталин навыдумал, — возмущался Никита Сергеевич вечером, вернувшись домой.
Сказано — сделано. Заодно с Молотовым из членов-корреспондентов исключили и Шепилова.
Как видим, побежденных лишали всего, в том числе и ученых званий, которые, по мнению победителей, на государственной службе как бы и ни к чему. Иное дело те, для кого ученые степени — профессия. Забавную историю в этой связи рассказал бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Ф. Д. Бобков.
Случилось это как раз в хрущевские времена. Вызывает к себе Бобкова председатель КГБ Шелепин, сменивший на этом посту Серова, и говорит:
— Есть тут один физик, который решил поделить лавры с сыном Хрущева Сергеем. Они что-то там разрабатывали. Надо, чтобы он не претендовал на эту работу, ибо она сделана Сергеем Хрущевым.
И Шелепин попросил Бобкова встретиться с этим ученым. «Не очень-то все это прилично!» — подумал молодой работник и прямо сказал об этом.
— Ваше мнение меня не интересует! — оборвал Шелепин совестливого сотрудника, воспитанного на моральном кодексе строителя коммунизма, усиленно пропагандируемого тогда в прессе.
Бобков вышел. Решил, что надо все продумать не горячась. У него не было сомнений в том, что не чекистское это дело — вмешиваться в подобные ситуации. Однако он не имел права отказаться выполнить приказ. Ну что ж, придется подчиниться, надо только хорошенько во всем разобраться.
Оказалось, ученый был болен, и Бобков не стал его беспокоить. Дня через два Шелепин позвонил и спросил, почему ему не доложено о выполнении приказа. Объяснения явно его не удовлетворили.
Чекист выяснил, что физик болен несерьезно и, получив приглашение, поехал к нему. За столом заговорили об их совместной с Сергеем Хрущевым работе. Ученый подробно рассказал обо всем, и чекисту стало ясно: его вклад в разработку значительно больше, чем Хрущева. Судя по всему, хозяин дома уже догадался о цели визита представителя лубянского ведомства и заявил, что данная работа не имеет для него существенного значения, так как он занят другими, более интересными проблемами, а для Сергея Хрущева она очень важна. Словом, он готов отказаться от авторства в пользу Сергея. Расстались дружелюбно, но на душе у чекиста было скверно. Утром он позвонил Шелепину и доложил о выполнении поручения.
— Зайдите!
Зашел. Чувствует: он весь в напряжении, ждет разъяснений.
— Ну что?
— Ваше распоряжение выполнил.
— Но ведь он был болен!
— Пришлось воспользоваться его приглашением. Вы же приказали.
— Вы представились?
— Конечно. Показал ему удостоверение и все объяснил.
— Что именно?
— Сказал, что интересуюсь степенью участия Сергея Хрущева в их совместной работе. Расстались по-доброму, он обещал больше не претендовать на авторство и предоставить эту честь Сергею Хрущеву. Хотя, если откровенно сказать, Александр Николаевич, Хрущев, безусловно, замахнулся не на свое.
Шелепин улыбнулся, и молодому чекисту показалось, у него отлегло от сердца. Видимо, он и сам боялся за исход переговоров. Бобков и по сей день уверен, все это не он придумал, просьба, скорее всего, исходила от Сергея, а возможно, от самого Никиты Сергеевича.
Прошло много лет. 12 июля 1999 года Сергей Никитич Хрущев, подняв правую руку, принял присягу на верность конституции США, поклонился звездно-полосатому флагу, пообещал защищать эту страну всеми силами и был объявлен гражданином Соединенных Штатов Америки. Вместе с женой Валентиной Голенко, тоже принявшей присягу в католической школе города Провиденс (штат Рой-Айленд).
Западные СМИ пребывали в восторге от того, что сын деятеля, который стучал в ООН ботинком по столу и грозился закопать США, поклялся быть образцовым гражданином и патриотом этой страны. Впрочем, отмечали некоторые издания, цена его клятвам невелика. Это в духе хрущевского рода. Никита Сергеевич, проливая немало крови на Украине, в Москве и Московской области, клялся Сталину: «Мы готовы жизнь отдать за тебя, всех уничтожим». Потом, придя к власти, развенчал культ Сталина и создал собственный.
Среди вопросов к соискателям американского гражданства есть и такой: «Как называется национальный гимн США? Спойте его!» Сын коммуниста номер один 1953–1964 годов ответил: «Звездное знамя!» — и, вытянувшись, спел.
Новоиспеченный американец уверял, что его папа не осудил бы поступок своего сына. Ну и что, если он предпочел Родине более богатую державу? Выходит, папа лицемерил, когда учил советских людей патриотизму? Или сынок теперь готов бросить тень на папашку, чтобы оправдать свои меркантильные интересы? Но, как говорится, Бог им судья.
А вот еще один документ — «живьем» к вопросу о заслуженности или незаслуженности ученых степеней, высших премий и т. д. Документ хранится в бывшем архиве ЦК КПСС, сейчас ЦХСД, имеет порядковый номер 11 874 и датирован 26 марта 1966 года.
«В Президиум ЦК КПСС, в Совет Министров СССР. Копия — президиум Комитета по Ленинским премиям при Совете Министров СССР.
Дорогие товарищи!
В канун ХХIII съезда славной партии Ленина обращаемся к Вам с ходатайством о пересмотре решения по поводу присуждения Ленинской премии за выдающиеся достижения в области литературы, искусства и журналистики авторскому коллективу книжки «Лицом к лицу с Америкой» (тт. Аджубей, Ильичев, Сатюков, Шевченко, Шуйский, Лебедев и др.). (Ильчев — секретарь ЦК КПСС, Сатюков — главный редактор «Правды», трое последних — помощники Н. С. Хрущева. — Н. З.)
Ленинская премия — высшая награда нашей Родины, присуждаемая выдающимся художникам нашей эпохи за выдающиеся свершения, способствующие коммунистическому воспитанию нашего народа.
Ленинские лауреаты — это Михаил Шолохов, Леонид Леонов, Мухтар Ауэзов, Муса Джалиль, Александр Довженко, Галина Уланова, Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Мартирос Сарьян, Арам Хачатурян и некоторые другие великие мастера отечественной культуры. Присуждение Ленинской премии этим художникам подняло ее престиж на недосягаемую высоту.
Столь же дискредитировало престиж самой священной для нас награды мастерам культуры присуждение премии имени Ленина группе товарищей за произведение, не имеющее НИКАКОЙ ценности — ни художественной, ни идейной, за посредственный репортаж о встрече Хрущева с Эйзенхауэром, собранный в книжку «Лицом к лицу с Америкой».
Авторская группа этой книжки, состоящая из весьма грамотных людей, если бы обладала в малейшей степени скромностью и честностью, должна была бы в период обсуждения снять свои кандидатуры, представленные к столь высокому поощрению весьма безответственно.
Следует заметить, что присуждение премии за эту книгу тем более нелепо, что добрая половина ее — это письма трудящихся по поводу поездки в Америку главы Советского правительства.
Присуждение премии этой группе лиц не только принизило престиж самой премии, но и повлекло за собой заниженные требования к целому ряду других произведений. Присуждение Ленинской премии за никчемную в идейно-художественном отношении книжку тем более постыдно, что комитет отклонил в процессе обсуждения кандидатуры подлинно огромных художников, мастеров советской культуры, таких, как Сергеев-Ценский, Владимир Луговской, Назим Хикмет, Михаил Светлов, Алексей Мачавариани, Вано Мурадели, Анатолий Новиков, Евгений Вучетич, Дмитрий Кабалевский, Александр Малышко, и некоторых других, чье творчество не только всенародно известно, но составляет у каждого целую эпоху в развитии нашей социалистической культуры. В целях восстановления подлинно ленинских норм оценки художественных явлений и восстановления действительного идейно-художественного критерия этой дорогой для всего нашего народа награды, просим Вас о пересмотре решения о присуждении Ленинской премии в отношении упомянутой книжки.