Вспомните, товарищи, Гражданскую войну, когда только что созданная Красная Армия громила всех врагов Советской власти. Какое там было единоначалие, какая была тогда у нас армия с точки зрения сплоченности, каков был уровень наших красноармейцев? В сравнении с сегодняшним днем, когда Советскому государству исполняется 40 лет, все это было тогда в младенческом состоянии. И эта армия, в которой не было единоначалия, разбила офицерские части, разбила Колчака, Врангеля и прочих генералов и адмиралов, разбила вооруженные до зубов войска интервентов и вышвырнула их вон с нашей советской земли.
Чем же побеждала тогда Красная Армия, чем громила она всех своих врагов? О товарище Буденном Семене Михайловиче — нашем народном герое, когда он разгромил Мамонтова под Воронежем, — белогвардейцы писали, что Буденный — это генерал, перешедший на сторону красных. Они не могли допустить мысли, что бывший фельдфебель старой армии мог их разбить.
Буденный. Старший унтер-офицер царской армии.
Хрущев. Извините, Семен Михайлович, что я неточно назвал тот чин, который был у вас в царской армии. Но дело не в этом. Враги не могли допустить мысли, что красные войска под командованием старшего унтер-офицера громят армии генерала Мамонтова, Шкуро и всяких там шкурников. Чем же била своих врагов Красная Армия? Тем, что моральная сила народа была на стороне Ленина, на стороне нашей партии, а это главный залог победы, товарищи. (Аплодисменты.)
…Но не могу не сказать и о следующем. Сам я не слышал, но мне говорят, что товарищ Жуков не раз заявлял: «Я за время войны не имел ни одного поражения». Ну, товарищи, а кто же имел поражения, как же мог быть без поражения маршал, который был начальником Генерального штаба всей нашей армии, когда началась война и наша армия откатывалась к Москве, к Сталинграду? А товарищ Жуков говорит, что поражений он не имел. Кто же тогда их имел?
…Мы члены партии и должны брать на себя и неудачи, и удачи. Мы берем ответственность и за то, что отступали, берем и славу того, что разбили после этих отступлений врага. А ты хочешь только красоваться на белом коне на фоне Бранденбургских ворот. Но ты, мил человек, покрасуйся и на фоне развалин наших городов и селений, разрушенных фашистскими захватчиками. Наши войска, сражаясь с врагом, вынуждены были отступать, нести потери. Отступали они и под твоим командованием. Конечно, не только под твоим, но и под командованием других генералов, маршалов. Но нельзя так делать — славу брать себе, а всякие поражения, неудачи приписывать другим. Это недобросовестно, нечестно, не по-партийному.
Конечно, у нас были крупные ошибки во время Отечественной войны. Одной из таких ошибок было то, что Павлов, этот малограмотный человек, пьянчужка, командовал Белорусским фронтом. Теперь мы реабилитировали его в политическом отношении. Уверен, что врагом он не был, но и умным тоже никогда не был. А в результате того, что этот человек был поставлен на такой ответственный пост, мы понесли очень крупное поражение.
Мы должны правильно оценивать действия наших войск и, следовательно, действия нашего командного состава с тем, чтобы верно и по заслугам оценить каждого, а главное, чтобы в результате делового анализа выявить как сильные, так и слабые наши стороны, которые сложились в ходе войны. И нельзя ошибки, которые были тогда допущены, сваливать на кого-то одного.
Ошибки были и у таких хороших генералов, как товарищ Жуков, у которого много достоинств, но имелись и большие недостатки…
…Я уже говорил о том, как разрабатывались планы Сталинградской операции. Помню, как-то на Воронежском фронте мы беседовали с товарищем Кузнецовым Ф. Ф. о Сталинградской битве. Он мне и говорит: «Замечательная была операция! Сталин очень хорошо разработал Сталинградскую операцию». По простоте душевной я ему и говорю: «Не Сталин. Убежден в том, что разработка планов Сталинградской операции шла коллективно. Много было предложений от командующих фронтами. Генеральный штаб, и это вполне закономерно, обобщил все предложения, выбрал все лучшее, разработал единую операцию, которая была проведена блестяще»…
…Товарищ Жуков был командующим 1-м Украинским фронтом. Я был членом Военного совета этого фронта и какое-то время работал с Жуковым. Так как во время войны мне приходилось мало быть на фронтах вместе с товарищем Жуковым, то я не собираюсь давать ему характеристику, как командующему.
Мы знаем товарища Жукова как хорошего генерала и хорошего солдата, ценили его и сейчас отдаем ему должное. Но это не значит, что другие генералы и маршалы все делали только то, что Жуков скажет. В прошлую войну мне приходилось вместе работать со многими генералами, ныне маршалами, будучи членом Военного совета, на фронтах, где командующими были товарищи Кирпонос, Тимошенко, Гордов, Еременко, Малиновский, Ватутин и какое-то время работал вместе с Жуковым. И я могу сказать, что многие маршалы и генералы могут поспорить с товарищем Жуковым по своим военным знаниям и умению управлять войсками, организовывать их. Я, например, хорошо знаю товарища Малиновского, буквально с первых дней войны и до окончательного разгрома немецких войск. И я восхищался его умением организовать работу штаба, умением ориентироваться в обстановке, находить правильные решения, умением командовать войсками. Я не буду называть имена других достойных наших маршалов и генералов.
Поэтому нельзя сейчас поднимать одного, к примеру, товарища Жукова, который явно проявляет в этом отношении слабость и тянет за собой товарища Василевского, и принижать других…
…В своем выступлении товарищ Жуков спрашивал: что случилось, почему неожиданно поставлен этот вопрос? Здесь товарищи хорошо объяснили, что случилось. Я скажу, как возник этот вопрос. В какое-то время члены ЦК и члены Президиума обменивались мнениями и задавали друг другу примерно такие вопросы:
— Как вы, товарищ Хрущев, смотрите на Жукова?
— А что?
— Просто так спрашиваю.
— Жуков хороший товарищ, — отвечаю.
— Ну хорошо, очень хорошо.
Прошло время, другой товарищ спрашивает:
— Товарищ Хрущев, как вы считаете Жукова?
Эти вопросы заставляют думать: чем объяснить, что товарищи о Жукове спрашивают? Эти вопросы возникали потому, что начали побаиваться Жукова, беспокоиться, уже запахло нехорошо вокруг Жукова.
Жуков. Это — нашептывание.
Хрущев. Товарищ Жуков! Может быть, вы думаете, что это английская разведка доносила? Он считает, что вроде мы вдвоем деремся — Хрущев и Жуков. Но так понимать — это значит не разбираться в самых элементарных вещах, это же просто примитивные рассуждения. Разве эти товарищи, которые здесь присутствуют, захотели бы двое суток сидеть и слушать перебранку двух хотя бы и уважаемых товарищей? Они бы сказали, перестаньте нам головы морочить, и мы замолчали бы.
Поведение Жукова всех беспокоило — маршалов, генералов, членов ЦК. Вы слышали, что они говорят. Они говорят о политических ошибках товарища Жукова, говорят с сознанием чувства ответственности за партию. Вот почему мы рассматриваем этот вопрос…
…Теперь я остановлюсь на одном вопросе, о котором здесь говорили, но я также хочу подробно о нем рассказать, так как он имеет принципиальное значение. На Президиуме ЦК мы обсуждали вопрос о капиталовложениях в атомную промышленность. Это было еще при жизни Завенягина, которого мы все знаем как хорошего товарища. При обсуждении, естественно, как всегда, министры хотят получить побольше денег. Товарищ Жуков тоже требовал больше, но мы ему всего не дали. Здесь присутствует много министров, они знают, как всегда упорно добиваются капиталовложений, как они могут мобилизовать побочные силы в поддержку своих предложений. Ну что же, на это обижаться не стоит. Правда, товарищ Устинов?