В личном деле В. Сталина есть служебная записка начальника Главного управления кадров МО СССР генерал-полковника А. Желтова на имя министра обороны Н. Булганина о том, что В. Сталина целесообразно уволить в запас по состоянию здоровья, с установлением военной пенсии. Но мнение главного кадровика не учли — уволили по дискредитирующим основаниям.
Точка зрения из Мюнхена более определенна, чем наши. А. Авторханов бескомпромиссен: «Аллилуева, вероятно, склонна думать, что брат бушует под действием алкоголя. Однако в дни похорон, очевидно, совершенно трезвый, неся гроб отца рядом с Молотовым, он вновь повторяет, что «отца убили».
Уверенность Василия, что отца убили, о чем он настойчиво и многократно повторял каждому, кто это хотел слышать (Василий, вероятно, надеялся, что армия заступится за своего Верховного), не была и не могла быть бредом пьяного. Он знал слишком много. Он знал, что заговорщики «организовали болезнь» Сталина, он знал также, что его отец думал о готовящемся заговоре. Бесстрашный молодой генерал, знающий тайну смерти отца, мог сделаться знаменем, даже организатором нового переворота против узурпаторов отцовской власти. Поэтому его дни на воле оказались считанными.
Сначала постарались избавиться от него по-хорошему. Министр обороны Булганин вызвал его к себе и предложил ему поехать в провинцию, в один из военных округов, но он отказался, желая остаться в Москве. Тогда его разжаловали, арестовали и посадили в знаменитую теперь своим зверским режимом Владимирскую тюрьму».
А теперь слово представителям стороны, заинтересованной сначала в изоляции сына Сталина, а потом, естественно, в замалчивании подлинной картины происшедшего. По словам хрущевского зятя А. И. Аджубея, Никита Сергеевич нередко вспоминал свои встречи со Светланой и Василием Сталиным. Он принимал их после смерти отца. Знал, что нелегко брату и сестре определить новый образ жизни. Светлана стойко отнеслась к перемене в своей судьбе. Иное дело Василий. На фоне непрерывных пьянок после похорон Сталина у него появилась маниакальная жажда мести, он угрожал какими-то разоблачениями. По Москве поползли слухи, что Сталина отравили.
Никита Сергеевич пытался усовестить Василия, помочь ему. Предложил пойти учиться в академию, сохранив звание генерал-лейтенанта. На какое-то время Василий успокоился. Светлана поблагодарила Хрущева за брата.
После разговора с Хрущевым Василий крепился недолго. Вновь запил, бросил академию. Никакие предупреждения уже не действовали.
Снова, как видим, старая песня — пил, кутил, говорил что-то непотребное. Что? Нет ответа. Раз пил, значит, нес какую-то ахинею. Но новейшие исследования не подтверждают усиленно навязывавшийся в течение полувека образ опустившегося пьянчужки.
Тот же С. В. Грибанов впервые раскрыл некоторые страницы его государственной и общественно-политической деятельности. В 1949 году генерал Сталин был избран депутатом Верховного Совета СССР. Раз в неделю он аккуратно являлся в приемную, встречался там со своими избирателями и, как правило, разрешал многие их проблемы.
В жизнь штаба ВВС округа молодой командующий внес тоже свой энергичный задор. Бывало, до полуночи сидели в кабинетах на скучных партсобраниях, заседаниях, травили анекдоты, курили часами махорку забуревшие штабисты. Василий запретил протирание штанов. Только начальникам отделов было позволительно задержаться на полчаса после рабочего дня.
Василий был молод, у него хватало энергии организовывать и коллективные посещения театров, концертов, вечеров отдыха в Центральном Доме Советской Армии, и выезды на охоту. В штабе ВВС его распоряжением открылись книжный киоск, затем театральная касса. И зачастую одичавшее от бесцельного торчания в кабинетах штабное воинство начало приобщаться к культуре.
Порой, когда читаешь в периодике о жизни Василия в эти годы, складывается впечатление, что не жизнь у него была, а сплошная пьянка. Хорошо бы нынешние трезвенники успели столько сделать, сколько успел «наследный принц», «инфант-генерал», «царевич Сталин»… Как только нынче не называют Василия. А он, между прочим, руководил боевой подготовкой авиации округа, много летал сам, был председателем Федерации конного спорта СССР. Селекция лучших пород скакунов — его заботы. Ветераны-конники, пережив после войны все исторические периоды — и волюнтаризм, и застой, и коммунизм 80-го года, и развитой социализм, и перестройку, — по-светлому вспоминают те, в общем-то, нелегкие послевоенные годы. И о Василии Сталине, при всех неровностях его характера, горячности, отзываются по-доброму.
Добротой-то этого человека те, кто похитрее да половчее, не брезговали пользоваться.
За что?
Есть такая фотография: улыбающиеся Никита Хрущев и сын Сталина Василий в летной форме. Кто бы мог подумать тогда, что пройдет некоторое время, и Никита Сергеевич упечет сына вождя в тюрьму. Мудра русская пословица: «От сумы да тюрьмы не зарекайся».
И все же тюрьма — это не снятие с должности и не увольнение из армии без права ношения генеральского мундира. Чем же прогневил бывших соратников отца Василий?
Светлана Аллилуева рассуждала по-женски: свою третью жену он выгнал. Вторая жена, которую он снова привел в дом, ушла от него сама. Он был невозможен. И он остался совершенно один, без работы, без друзей, никому не нужный алкоголик…
Тогда он совсем потерял голову. Апрель 1953 года он провел в ресторанах, пил с кем попало, сам не помнил, что говорил. Поносил всех и вся. Его предупреждали, что это может кончиться плохо, он на все и на всех плевал, он забыл, что времена не те, и что он уже не та фигура… После попойки с какими-то иностранцами 28 апреля 1953 года его арестовали.
Из заслуживающих доверия источников я узнал такие детали. О грядущем аресте сыну Сталина стало известно от друзей-летчиков по телефону. Друзья позвонили, рискуя при этом должностями и звездами на погонах (телефон-то прослушивался!), и предупредили. Никто не знает, естественно, что думал в те мгновения Василий Сталин, но одна мысль пронеслась в его голове наверняка: «Дядя Лаврик, дядя Жора! Предали, мерзавцы!» Не мог же он не вспомнить тогда, как эти «папины друзья» угощали его конфетами, гладили по головке, играли с ним «в ямку бух!», плавали наперегонки на крымской даче. И вдруг… Действительно — в ямку.
Арест — все равно что смерть. Человека просто вычеркивают из жизни. Видно, так решил про себя и Василий. Перебрал все свои бумаги, кое-что сжег, потом застрелил из табельного револьвера любимую овчарку и принялся ждать. Наутро пришли бугаи-чекисты (хромовая кожа, морды в «шипре», шляпы на глазах): «Товарищ генерал (самим-то, небось, страшно произносить эти слова, страшно смотреть в его глаза), вот ордер на ваш арест!» Вслед за Васей пошли в Лефортово два его заместителя, начальник хозчасти, четыре адъютанта, шофер и даже парикмахерша штаба.
Но это эмоции. А если говорить строгим юридическим языком? За что его арестовали? А. Сухомлинов считает, что этого до сих пор никто толком не знает. Ни родная сестра Светлана Аллилуева, ни двоюродный брат Владимир Аллилуев, ни жена Капитолина Васильева, ни дети Надя и Саша, ни ветераны-сослуживцы. Были только версии. Например, по версии журнала «Шпигель» его арестовали за драку в ресторане.
Сухомлинов цитирует футбольного тренера Николая Старостина: «С похмелья он лишь залпом опорожнял стакан и закусывал арбузом. Я не припомню, чтобы он при мне занимался служебными делами. Мы вместе ездили в штаб, на тренировки, на дачу. Даже спали на одной широченной кровати».
Что сказать про это повествование? По мнению юриста Сухомлинова, это самое заурядное вранье. Он у В. И. Сталина не квартировал. Это подтверждает и жена Василия Капитолина.