После смерти Сталина Берия начал пересматривать главные задачи в работе за рубежом и внутри страны. Он круто взял инициативу в свои руки.
Намерения Берии в отношении Германии и Югославии отражали царивший при Маленкове разброд среди руководителей страны. Мысль об объединении Германии вовсе не принадлежала лично Берии. Это мало кому известно, но в 1951 году Сталин предложил идею создания единой Германии с учетом интересов Советского Союза. Проблема обсуждалась вплоть до строительства Берлинской стены в 1961 году. Министр госбезопасности Игнатьев еще до смерти Сталина утвердил специальный зондажный вопросник советских спецслужб за рубежом по этой проблеме. П. А. Судоплатов свидетельствовал, что перед самым Первомаем 1953 года Берия поручил ему подготовить секретные разведывательные мероприятия для зондирования возможности воссоединения Германии. Он сказал генералу, что нейтральная объединенная Германия с коалиционным правительством укрепит положение Советского Союза в мире. Восточная Германия, или Германская Демократическая Республика, стала бы автономной провинцией новой единой Германии. Объединенная Германия должна была стать своеобразным буфером между Америкой и Советским Союзом, чьи интересы сталкивались в Западной Европе. Берия сказал: нам вообще не нужна постоянно нестабильная социалистическая Германия, существование которой целиком зависит от поддержки Советского Союза.
Была создана комиссия в составе Берии, Маленкова и Молотова для выработки политической линии по германскому вопросу. Комиссия должна была подготовить условия соглашения объединения Германии с учетом продления на 10 лет срока выплаты репараций в виде оборудования для восстановления промышленности и строительства автомобильных и железных дорог в СССР, что позволило бы решить транспортные проблемы и в случае войны быстро перебрасывать войска в Европу. Репарации составляли примерно 10 миллиардов долларов — это сумма, которую раньше Кремль рассчитывал получить в виде кредитов от международных еврейских организаций для восстановления народного хозяйства. План предусматривал укрепление позиции Советского Союза как в Восточной Германии, так и в Польше, где свирепствовавший в то время экономический кризис заставлял тысячи поляков бежать в Западную Германию. Вопрос о воссоединении Германии стоял остро, потому что Советскому Союзу приходилось снабжать по дешевым ценам сырьем и продовольствием и Восточную Германию, и Польшу, прежде чем коллективное сельское хозяйство и восстановленная промышленность в этих странах смогли принести свои плоды.
Ульбрихт вместе с другими руководителями ГДР в начале июня был вызван в Москву, где их проинформировали о новом политическом курсе СССР в отношении Восточной Германии, одобренном Президиумом ЦК партии 12 июня. В связи с заявлением Молотова о том, что в то время ускоренное строительство социализма в Германии представлялось бесперспективным, Президиум принял решение «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». Этот документ обязывал руководителей ГДР Вильгельма Пика и Вальтера Ульбрихта изменить направление своей политики и в какой-то степени отражал взгляды Берии. Сегодня имеются ссылки на это решение в ряде официальных публикаций, но сам документ не обнародован. 29 июня 1953 года, через три дня после ареста Берии, Президиум ЦК КПСС отменил свое решение от 12 июня по германскому вопросу.
Аналогичная история произошла и с Югославией. Берия убедил Маленкова в необходимости примирения с Тито. План ликвидации Тито был отменен. Но попытка примирения с Югославией не состоялась из-за ареста Берии.
Спустя годы
Прошло время. Улеглись страсти. Нет КПСС, нет КГБ, нет Советского Союза. Кем же был в действительности Берия — палачом или жертвой, зернышком между жерновами?
Говорит генерал В. Н. Удилов:
— У меня нет желания защищать его. Но квалификация юриста и историка обязывает скрупулезно разобраться во всех фактах преступной деятельности Берии с учетом сложности обстановки в стране в те годы.
С середины 50-х годов, да и в настоящее время, Берия обвиняется как один из создателей судебных «троек», как организатор массовых расстрелов государственных служащих, военных и других специалистов в 1937–1938 годах.
По мнению Удилова, кем-то допущена преднамеренная натяжка. Берия был назначен на пост наркома внутренних дел в конце 1938 года, и после ознакомления с делами и огромным хозяйством, приступил к работе в мае 1939 года. До этого он работал в Закавказье, никакого отношения к репрессиям в России, тем более в Москве, не имел. Следовательно, 1937–1938 годы с повальными арестами, истязаниями на допросах и массовыми расстрелами — дело других!
Если говорить объективно, следует отметить, что с приходом Берии на пост наркома НКВД, в 1939–1941 годах по его указанию было пересмотрено несколько десятков тысяч дел лиц, находившихся под следствием по статье 58 УК РСФСР (осужденных как враги народа, изменники Родины, шпионы, диверсанты, за антисоветскую агитацию и пропаганду).
В результате этого пересмотра несколько тысяч человек были тогда освобождены из-под стражи и вернулись к исполнению своих служебных обязанностей. Среди них были, например, будущие Маршалы Советского Союза Рокоссовский и Мерецков, генерал армии Горбатов, сотни других генералов и командиров Красной Армии. По указанию Берии из лагерей были освобождены и в начале войны направлены в Красную Армию 157 тысяч молодых узников. Многие из них стали потом Героями Советского Союза. В их числе писатель Герой Советского Союза Владимир Карпов.
Удилов отмечает также, что в сталинском окружении Берия выделялся энергией и деловитостью. Результаты деятельности многих членов Политбюро ЦК ВКП(б) известны и негативно оцениваются в обществе. Жданов «проявил» себя на поприще культуры и идеологии, Молотов — в дипломатии, Хрущев — в сельском хозяйстве, в управлении экономикой и многом другом. Но Берия, будучи ответственным за научные и практические разработки в области атомной энергии и ракетостроения, действительно потрудился немало, и без всяких кавычек! Он сумел привлечь лучшие научные силы страны. Использовал и возможности внешней разведки Советского Союза. Результат был налицо. Конечно, преступлений и ошибок у него было немало, но по сравнению с другими членами Политбюро он выглядел лучше. Во всяком случае лучше, чем Хрущев, и насильственной смерти, наверное, он не заслуживал.
А. И. Аджубей:
— Я хорошо запомнил странную фразу, брошенную однажды Ворошиловым на даче в Крыму, когда там отдыхал Хрущев, было это летом 1958 или 1959 года. Ворошилов приехал в предвечерье, погуляли, полюбовались закатом, сели ужинать. Ворошилов, как это с ним случалось, проглотил лишнюю рюмку горилки с перцем. Он весьма жаловал забористый украинский напиток. Лицо покраснело, так и казалось, что его хватит апоплексический удар. И вдруг он положил руку на плечо Никиты Сергеевича, склонил к нему голову и жалостливым, просительным тоном сказал: «Никита, не надо больше крови…» Все поняли, о чьей крови он говорит. Отчего-то беспокоила Климента Ефремовича казнь человека, которого он ненавидел! В деле Берии могли быть страницы, не украшавшие самого Ворошилова.
С. Л. Берия:
— Отношения с партийными органами у отца всегда были непростыми. Я для себя решил этот вопрос несколько десятилетий назад, когда еще не считалось доблестью сжигать партийные билеты: категорически отказывался после заключения возвращаться в ряды партии. Отцу было сложнее: его высокие должности предполагали непременное членство в Политбюро…
Свидетельство? Безусловно. Но оно приобретает странный оттенок после знакомства с недавно обнаруженным в бывшем архиве ЦК КПСС документом, который для пущей убедительности привожу полностью.
Строго секретно
Решение
Комитета Партийного Контроля
30 октября 1958 г. (Пр. 3 1340 п. 5с)
Заявление Берия С. Л. (состоял членом КПСС с 1944 года, п.б. № 7102161).
(тт. Гуляевская, Бойцов)