17 января 1927 года в городе Сычевка Смоленской губернии была допрошена монахиня местного Троицкого монастыря Наталия Федоровна Федорова. Вот что она рассказала о встречах с «членами царской семьи» уполномоченному ОГПУ Борзову.
«В Филиппов пост 1925 года к нам в сторожку приехали двое — мужчина и женщина, которые изображены на предъявленной мне фотокарточке. Мужчина назвался Николаем Трофимовичем Ковшовым, а женщина Леонорой Юрьевной Дойскурдайте.
Сразу же по приезде она назвалась великой княжной Марией Николаевной Романовой — дочерью Николая II. Княжна же Ковшова называла вначале своим телохранителем, а потом сказала, что он ее двоюродный брат князь Андрей Владимирович.
Первую ночь они вместе ночевали у нас на диване за занавеской. Мы ничего не и против того, что они спали вместе, т. к. считали их братом и сестрой. Следующие три-четыре дня князь Андрей ночевал где-то в городе, а где — не знаю, а княжна Мария ночевала у нас. Она каждый из прожитых у нас дней уходила в город, а к кому ходила — не знаю. Затем они вдвоем уехали, а куда — не знаю. В это посещение я князьям денег не давала.
Княжна Мария рассказывала нам, что она вся изранена большевиками в тюрьме в Екатеринбурге. Ран своих она не показывала. Она говорила, что у ней грудей нет — отрезаны. Говорила она, что вся царская семья сидела в нижнем подвале, что ей кто-то из приближенных ключников дал ключи и что она своих всех выпустила тайным подземным ходом, а сама уходила последней и была поймана, и ее стали мучить. Ее положили в больницу, и доктор, когда она вылечилась, за нее поручился, и она уехала.
Она говорила, что царь, царица и все другие — за границей. В России осталось только трое — она, младшая сестра Анастасия и брат Алексей, что Алексей в Орловской губернии, а сестра Анастасия в Сибири. Она же говорила, что их в Екатеринбурге хорошо принимали в монастыре игуменья Хеония и другая игуменья Магдалина.
После отъезда Дойскурдайте и Ковшова к нам никто из царской семьи до масленицы 1926 года не приезжал, кроме Ковшова, который приехал в мясоед или на рождественские святки или же скоро после святок. Он у нас не ночевал, а, побыв несколько часов, ушел в д. Ходыкино Артемовской волости к Евдокии и Матрене. Этих двух женщин Ковшов знал еще раньше от архимандрита Кирилла, у которого он, Ковшов, был вместе с Дойскурдайте в первый свой приезд в 1925 году.
Примерно за несколько дней до масленицы 1926 года к нам приехали, с их слов, из Москвы Ковшов Николай Трофимович и Шитов Алексей Иванович. О княжне Марии они сказали, что она осталась в Москве. Они у нас не останавливались, а остановились у Костылева Василия Александровича, члена церковного совета нашей церкви. К нему же они прямо и приехали. Шитов у Костылева был прописан и жил у него около двух недель.
Затем Ковшов поехал за Марией, якобы в Москву. Шитов же оставался один у Костылева.
Спустя несколько дней Ковшов с Марией пришли к нам в сторожку. Они говорили, что привезли Алексея, что ему здесь плохо жить, что он привык хорошо жить. В то время, когда у нас в сторожке были Ковшов и Дойскурдайте, приехала неизвестная нам молодая, лет 30-ти, монашка и назвала себя Анастасией. Она сказала, приехала из Екатеринбурга и едет в Саровский монастырь. При встрече с Ковшовым и Марией Анастасия поцеловалась и обнялась. Ковшова она назвала Котей. Затем она пошла с Марией за занавеску и там с ней о чем-то долго шепталась. В этот день Мария и Анастасия ночевали у нас, а Ковшов пошел к Костылеву.
Добавляю, что Мария сказала, что эта монашка Анастасия является ее родной сестрой, т. е. тоже дочерью царя Николая II.
На другой день трое — Мария, Анастасия и Ковшов уехали на лошади в деревню Ходыкино к двум сестрам, Матрене и Евдокии. Наследник же Алексей в этот же уехал куда-то на поезде.
Пробыли они в д. Ходыкино неделю или даже немного больше. Ковшов с Марией уехали, а куда не знаю. Анастасия же одна оставалась в деревне. Дней через пять или неделю Ковшов приехал за Анастасией. Она заходила к нам прощаться. Ковшов не заходил. Прощаясь, она на вопрос матушки Раисы, куда она едет, ответила, что едет в Саров.
В июне или в июле снова приезжала Мария одна и остановилась у нас в стороже. Пробыла она у нас несколько часов — от поезда до поезда. Она просила у нас деньги, но мы не дали ей.
В Филиппов пост 1926 года Ковшов снова приехал в Сычевку и три раза к нам в сторожку заходил, но матушки Раисы не застал. Заходил он даже раз спустя неделю. На мой вопрос, что он тут в Сычевке живет, он ответил, что уезжал и снова приехал.