«Проверочной комиссией Замоскворецкого района постановлено считать меня исключенной как балласт и как не интересующуюся партийной работой.
Считая постановление комиссии слишком резким, прошу губернскую комиссию пересмотреть это решение и перевести меня в кандидаты, ввиду моего серьезного желания подготовить себя для партийной работы, которой я не вела до сих пор исключительно только потому, что считала себя неподготовленной. Прошу комиссию принять во внимание то, что мне 20 лет, и я не имела еще возможности получить партийную подготовку и опыт.
В настоящее время я прохожу партийную школу и надеюсь, что в дальнейшем буду более пригодным членом партии, чем была до сих пор, а поэтому прошу перевести меня в кандидаты для опыта».
В заявлении Аллилуевой ни слова о том, что у нее грудной ребенок.
Сохранился партийный билет, выданный жене Сталина в январе 1921 года Московским комитетом партии, в котором отмечались не только выполняемая работа по постоянной и временной должностям, но и исполнение партийных обязанностей. В мае 1921 года Аллилуева возвратилась из отпуска по беременности и родам и посетила одно из собраний партячейки Совнаркома. В июне и июле не была на собраниях «по уважительным причинам», в августе приняла участие в районном собрании, а в сентябре — в собрании ячейки, в октябре работала на воскреснике.
14 декабря 1921 года губернская комиссия по проверке и очистке партии, рассмотрев заявление Н. С. Аллилуевой, постановила перевести ее на один год в кандидаты на испытание.
И тут на помощь супруге Сталина поспешил Ленин. В то время он находился на отдыхе в Горках. 20 декабря 1921 года Владимир Ильич продиктовал по телефону секретарю Совнаркома Л. А. Фотиевой текст письма, о котором мало кто знает и поныне. Оно было адресовано члену Центральной комиссии РКП(б) по пересмотру, проверке и очистке партии П. А. Залуцкому и члену Президиума ЦКК РКП(б) А. А. Сольцу. В нем содержится напоминание о заслугах семьи Аллилуевых (и Надежды Сергеевны в том числе) перед партией.
«Лично я, — сообщал Ленин, — наблюдал ее работу как секретарши в Управлении делами СНК, т. е. мне очень близко. Считаю, однако, необходимым указать, что всю семью Аллилуевых, т. е. отца, мать и двух дочерей, я знал с периода до Октябрьской революции. В частности, во время июльских дней, когда мне и Зиновьеву приходилось прятаться и опасность была очень велика, меня прятала именно эта семья, и все четверо, пользуясь полным доверием тогдашних большевиков- партийцев, не только прятали нас обоих, но и оказывали целый ряд конспиративных услуг, без которых нам бы не удалось уйти от ищеек Керенского».
Прием жены Сталина на работу в аппарат Совнаркома сопровождался некоторыми малоизвестными обстоятельствами. Первая попытка не увенчалась успехом: управляющий делами Совнаркома Бонч-Бруевич отказал зачислить ее в штат, ссылаясь на декрет «О недопустимости совместной службы родственников в советских учреждениях». Дело в том, что к тому времени в Совнаркоме уже работала старшая сестра Надежды, и Бонч-Бруевич формально был прав.
За младшую Аллилуеву перед Лениным ходатайствовала его секретарь Фотиева. Ленин, не решаясь нарушать декрет, посоветовал Фотиевой обратиться к законодателю, во ВЦИК. Ходатайство коллектива управделами возымело действие, и вскоре вопрос был решен положительно. Так в секретариате Большого Совнаркома появилась новая восемнадцатилетняя сотрудница.
Работа в аппарате Совнаркома была трудной, она отнимала много сил и времени. Надежда Аллилуева значилась в должности помощника секретаря и выполняла обязанности дежурного секретаря при предсовнаркома. Часто приходилось засиживаться до позднего вечера, иногда захватывала и ночные часы.
Аллилуева нередко болела. Сохранились приказы о предоставлении ей отпусков в связи с необходимостью лечения: с 1 декабря 1920 года, с 8 апреля 1922 года.
В приказе руководства управления делами от 10 мая 1922 года указывалось: «Пом. Секретаря Б[ольшого] СНК тов. Аллилуева переводится в группу утерявших трудоспособность сроком на 2 месяца с 8.V.22 г. ввиду ее болезни».
4 января 1922 года подкомиссия по рассмотрению обжалований при Центральной комиссии РКП(б) по пересмотру, проверке и очистке партии рассмотрела дело Н. С. Аллилуевой и решила «ввиду ее молодости и партнеподготовленности подтвердить постановление Губпровкомиссии о переводе в кандидаты на 1 год».
Документы о переводе Н. С. Аллилуевой из кандидатов в члены партии не обнаружены. Однако, как видно из сохранившейся в архиве учетной карточки образца 1926 года, партийный стаж Н. С. Аллилуевой исчислялся в дальнейшем без перерыва с 1918 года.