— А мне можно? — спросил он несмело.
— Что?
— Руки в ванной помыть.
— Тебе можно, — милостиво разрешила я, не сводя настороженного взгляда с Бориса. Если он попробует улизнуть, я эту тарелку с яичницей надену ему на голову.
Борис очень долго и очень тщательно мыл руки, потом медленно вытирал их кухонным полотенцем, палец за пальцем, но все же настал момент, когда ему надо было садиться за стол. Ваня уже сидел перед своей тарелкой, поглядывая на нее с нескрываемым удовольствием.
— Ну ты зверь, — произнес Борька, поддевая вилкой яичницу.
— Да, — согласилась я.
— И что я тебе плохого сделал?
— Ты меня выгнал. Ты мне не веришь. Ты думаешь, что я все сочинила. И еще, — добавила я, помолчав немного. — Ты Ваню против меня настраиваешь.
— Нет! — сказали они оба одновременно.
— Я все слышала, — сказала я. — То есть того, что я слышала, достаточно, чтобы понять, что ты решил организовать за моей спиной какой-то шовинистский мужской заговор. А я этого не потерплю. Так что ешь свою яичницу и помалкивай. Главный тут вовсе не ты.
— Ты? — спросил Борька, поглядывая на меня с интересом и даже, кажется, с восхищением.
— Главный тут Ваня, — совершенно неожиданно для самой себя выпалила я. И прикусила язык. — После Орлиного Глаза, конечно, — добавила я, стараясь не смотреть на Ваню.
— Чайник кипит, — сказал Борис, наматывая на вилку яичницу.
— Потом по главности иду я. И только потом — ты. Вот так.
— Такая вот, значит, табель о рангах, — усмехнулся Борис. Он снял яичницу с вилки и теперь кромсал ее на мелкие кусочки.
— Да, — сказала я очень серьезно и достала чайные чашки.
— А как мне к нему обращаться? — спросил Борис.
— К кому?
— К главному, — Борис кивнул в сторону Вани, который уже разделался со своей порцией яичницы и теперь задумчиво жевал веточку петрушки.
— Можно просто «сэр», — сказал Ваня.
Я выхватила у Бориса тарелку с истерзанной яичницей и убрала ее на разделочный стол. Он посмотрел на меня с благодарностью и взял чашку с чаем.
— Какие планы на ближайшее будущее, сэр? — спросил он Ваню.
— Похоже, сейчас произойдет смена караула, — ответил Ваня, как мне показалось, немного грустно. А, может, это была вовсе не грусть, а, наоборот, облегчение…
— Конечно, — сказала я. — Ты в последнее время хронически не высыпаешься.
— Это ерунда, — сказал Ваня.
— Во-первых, это не ерунда, а во-вторых, теперь есть Борька, пусть он меня охраняет.
— А завтра, — продолжал Ваня. — Глаз обещал сообщить какую-то новую информацию. — Так что всем спокойной ночи.
Ваня встал.
— А чай? — спросила я, вскакивая вслед за ним.
— А я уже выпил, — Ваня продемонстрировал мне пустую кружку. Это выглядело как какой-то фокус. Неужели можно выпить целую кружку чая одним глотком?
Я проводила Ваню до крыльца.
— Пока, — сказал он на прощанье, поднимая ладонь и делая шаг вниз по ступенькам.
Я шагнула к нему, и он остановился.
— Пока, — сказала я и тоже остановилась.
— До завтра, — сказал он, не двигаясь с места.
— Завтра… увидимся, — тихо произнесла я и быстро отступила назад, на веранду.
Ванина рука непроизвольно дернулась в мою сторону, как будто он хотел схватить меня за руку и удержать. Но он не схватил меня, а быстро сбежал вниз по крыльцу и пошел к калитке. Я стояла и смотрела ему вслед, и мне почему-то было так грустно, как будто он уходит навсегда, и я никогда больше его не увижу.
Борис, расслабленно откинувшись на спинку стула, допивал свой чай.
— Интересный экземпляр, — сказал он, внимательно глядя на меня. В глазах его прыгали веселые чертики. — А дерется как… — Он уважительно присвистнул. — В общем, я одобряю.
— А кто тебя спрашивает? — огрызнулась я.
— Что, я не вовремя приехал?
— Почему это?
— Сорвал вам романтическое свидание…
— Никаких романтических свиданий у нас не было, — сказала я с внезапным раздражением. — И не будет. Мы с Ваней… просто друзья, понятно?
— Понятно. Хочешь присоединить его скальп к своим многочисленным трофеям. Бедный парень.
Я взяла полотенце, завязала на нем узел и этим узлом треснула Борьку по голове.
— Эй, — возмутился он. — Тебе не кажется, что я сегодня и так достаточно пострадал?
— Так тебе и надо, — сказала я. — Нужно было позвонить. И предупредить.
— Да-а, — задумчиво произнес Борька. — Но я же не знал, что ты в таком раздерганном состоянии. Хотя все равно надо было. Признаться, мне и в голову не пришло, что ты можешь быть не одна. Я и не заметил, что моя маленькая сестренка выросла.
— Я не выросла, — буркнула я. — То есть… не в этом дело.
— В этом тоже, — сказал Борька, поднимаясь. — Пойду вещи из машины принесу.
Глава 24, где сокровище сияет всеми гранями
Ночью опять шел дождь. Я ворочалась в своей кровати, думала о Ване и даже не вспоминала о сокровищах и тех, кто хотел их похитить. Даже тень пустого человека сегодня меня не пугала. Я слушала дождь и вспоминала. Вспоминала, как в первый раз увидела Ваню и почти поверила, что он тракторист, как мы с ним обследовали чердак, и он спросил, сколько мне лет, как он спал на моем крыльце и как смутился от того, что я его за этим застукала… И еще много чего. Оказалось, что у меня накопился целый ворох воспоминаний связанных с Ваней. И еще оказалось, что все эти воспоминания окрашены какой-то розовато-сиреневой дымкой.
Прелесть дождя еще и в том, что он обязательно когда-нибудь закончится. Рано или поздно, сегодня или завтра… В данном случае ждать пришлось до самого утра. Утром меня разбудил яркий солнечный свет, и я мгновенно вскочила с кровати, не чувствуя никакой сонливости, хотя обычно по утрам я брожу как сомнамбула, пока что-нибудь не встряхнет меня как следует.
Ваня пришел только к вечеру, и я весь день провела как на иголках.
— Позвони ему, — сказал Борька, снимая со стены в кухне картину.
Он с утра шел по нашим с Ваней следам, но мне это было совсем неинтересно. Я даже не полезла с ним на крышу заглядывать в трубу, что совсем уж на меня не похоже.
— Кому? — сделала я непонимающее лицо, для чего округлила глаза и слегка приоткрыла рот.
— Сама знаешь, кому.
— Он, наверное, спит. В последнее время у него для этого почти не было времени.
— А у тебя? — с еле заметным смешком спросил Борька.
— У меня — было, — буркнула я. — Ты же меня знаешь, если я не высплюсь, то я вообще ни на что не гожусь.
— Ага. Вернее, годишься только на то, чтобы уснуть прямо на лекции или в машине, остановившись на светофоре.
— Такое было только один раз!
— А я и не говорю, что два. Значит, не будешь звонить?
— Не буду.
— Ну и правильно, — согласился Борис. — Сам придет, никуда не денется. Слушай, — неожиданно спросил он. — А это все… действительно правда? — он посмотрел на меня с надеждой. Похоже, эта история с сокровищами вдохновила его не меньше, чем меня на первых порах.
Я помолчала несколько секунд, а потом откровенно ответила:
— Не знаю. Мне и самой не верится. Все время хочется себя ущипнуть или отвести к психиатру.
— Понятно.
Похоже, мое откровенное признание убедило его больше, чем это сделали бы любые доводы.
Устав изображать следопыта, Борька решил навестить бабу Грушу.
— Давно пора, — сказала я. — Она уже, наверное, обиделась, что ты не заходишь. Не забудь сказать, что отдыхал с дороги.
— Но она же не знает, что я приехал? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Знает, даже и не сомневайся. И вовсе не от меня.
— А от кого?
— Борис, это деревня. Здесь все все знают. И я уверена, у местного населения уже есть несколько гипотез по поводу того, зачем ты заглядывал в трубу.
— Ты думаешь… кто-то меня видел?
— Здесь у всего есть глаза и уши. Привыкай.
— И как же можно так жить? — воскликнул Борис.
— Лично я просто не обращаю на такие вещи внимания. А тебе стоит придумать какую-нибудь версию по поводу фингала.