- Следует торопиться, – заявил Фабий, ощущая себя весьма неуютно под пронизывающим буквально насквозь взором начальника гвардейцев. – Убийство императора запланировано на сегодня.
Тигеллин вскинул вверх брови, в остальном ничуть не изменившись в лице.
- Откуда информация? Где и кем готовится нападение?
- Слышал собственными ушами в доме Флавия Сцевина.
- Сцевин, значит? – Тигеллин пожевал губами. – Где?
- Во время скачек в цирке.
- Время выходит еще есть, император дворец пока не покидал… Еще имена знаешь?
- Антоний Натал, Фений Руф, Кокцей Нерва. Насчет последнего до конца неуверен.
И Фабий принялся рассказывать. Про приключившееся с отцом несчастье, про собственное расследование и про события сегодняшнего утра. Тигеллин слушал молча, морщил лоб, разглядывал ухоженные руки, а в конце, после того, как Фабий умолк, тихим голосом произнес:
- Благодарю за сознательность, но твоя история больше смахивает на выдумку. Ты не привел никаких доказательств. Все сводится к твоему слову против слов Сцевина, Руфа и как там зовут третьего?..
- Антоний Натал, – мрачнея, напомнил Фабий.
- Без внимания я, разумеется, все это не оставлю, но и арестовывать никого сейчас не могу.
- Они же убьют императора, – воскликнула Туллия.
- Вы с ними заодно? – простонал Феликс, вскакивая с дивана, на край которого присел в самом начале рассказа Фабия.
- За меньшее оскорбление языки отрывал, – процедил Тиггелин сквозь сжатые зубы. – Следи за словами мальчик, либо они могут оказаться последними.
Брат моментально побледнел и, словно подкошенный, рухнул обратно на диван.
- А мой папа? – уже без всякой надежды спросил Фабий. – Его осудили и собираются казнить.
- Я не судья и всего не знаю, – временщик развел руками. – Право миловать находится исключительно в руках Божественного Цезаря. Я лишь его слуга и как и ты могу только молить его о снисхождении.
Фабий встал, тяжело дыша и сжимая кулаки.
- Вы мне не верите?
- Мы говорим правду! – становясь рядом с ним, вскричала Туллия.
- Отчего не верю? Верю. Пошлю нужных людей, они все проверят. Просто, детки, поймите… Знаете, сколько таких приходят и, надеясь на награду, плетут разные небылицы. Бывает, и правду говорят. Хотя чаще врут.
“Неужели все кончено?” – Фабий отказывался верить в происходящее. Непохоже, что префект участвовал в заговоре, но бросаться его искоренять он явно не спешил.
На ватных ногах он медленно поплелся к двери.
- Вы пожалеете, – прошипел он, не глядя на Тигеллина.
Раздался громкий, настойчивый стук. В начале Фабий решил, что помешался рассудком и слышит отголоски метавшихся в мозгу мыслей, но звук казался настолько реальным, что он начал к нему прислушиваться.
- Войдите, – крикнул начальник гвардейцев и дверь сразу открылась. На пороге стоял высокий, молодой преторианец. – Чего тебе? – Холодно поинтересовался Тигеллин.
- Один раб с раннего утра желает вас видеть, говорит очень срочно.
- Гони прочь. Еще чего не хватало. С такой ерундой ко мне соваться.
- Я так и сделал… – солдат замялся.
- Что еще? – сверкнул глазами Тигеллин.
- Он постоянно плетет, про какую-то опасность, но нам говорить отказывается. Хочет сообщить лично вам. Вначале думали пьяный, оказывается, трезв, как утренняя роса.
- Утренняя роса? – скривился начальник преторианцев. – Ладно, давай его сюда.
“Заговорщик?” – напрягся Фабий, слушая разговор. – “А что если вместе с Нероном принято решение устранить и одного из начальников гвардейцев. Тогда останется только Фений Руф, а он участник заговора”.
Солдат быстрым шагом исчез в коридоре. Фабий повернулся к Тигеллину. Не испытывая к нему никакой симпатии, он все же произнес:
- Вам может грозить опасность.
- Теперь уже и мне?
Проглотив обиду, Фабий продолжил:
- Мне кажется подозрительным, что пришедший так настойчиво добивается встречи с вами. Вдруг вас хотят убить?
Тигеллин прищурился и положил ногу на ногу.
- Благодарствую, – сухо бросил он. – Как-нибудь разберусь…
Разозлившись, Фабий, больше не слова не говоря, вышел в коридор.
“И что теперь? Все кончено? Надежды никакой нет? Отца казнят?” – горестно размышлял он. – “Про заговор слушать не хотят и даже если все же предпримут меры, никто после не вспомнит тех, кто сообщил о нем. И в благодарность папу не помилуют…”
Впереди показалось двое преторианцев, за ними семенил пожилой человек, с испугом озираясь по сторонам. В руках он держал большой платок, ежесекундно прикладывая его ко лбу.
“Не очень похож на убийцу. Или весьма искусно претворяется”.
Фабий пригляделся и узнал в посетителе Милиха.
“Юпитер Милостивый, спасибо тебе”.
Слуга Сцевина, завидев Фабия, изобразил на лице сдержанную улыбку, больше похожую на гримасу отчаяния.
“Все же пришел. Не обманул”.
- Есть свидетель! – он без стука влетел обратно в кабинет и быстро пояснил, заметив вопросительное выражение на лице Тигеллина. – Слуга Флавия Сцевина. Он готов подтвердить мои слова.
Временщик мгновенно положил на стол глиняную табличку, на которой секундой назад что-то сосредоточенно писал.
- И где он?
Милих осторожно вошел и низко поклонился.
- Выйди! – приказал Тигеллин Фабию. – И вы тоже! – Скомандовал он заглянувшим Туллии с Феликсом.
Фабий попытался было упрямиться, но встретившись с холодным, не допускающим никаких пререканий взглядом сановника, подчинился.
- Не отпускать их никуда, – добавил тот, обратившись к преторианцам. – Пусть посидят в соседней комнате. И следите за ними хорошенько.
И когда Фабий оказался в коридоре, но дверь еще закрыть не успели, продолжил спокойным, ледяным тоном:
- Ну, рабская душа, что ты так настойчиво хотел сообщить про своего господина?
- Я не раб, – заплетающимся языком, пролепетал Милих, испуганный таким началом. – Я вольноотпущенный, получил свободу в позапрошлом году…
“К чему устраивать бедняге форменный допрос с пристрастием?” – удивился Фабий, немного жалея слугу Сцевина. – “Он от страха готов лишиться чувств”.
Помещение, в которое их провели, оказалось маленькой спальней, с узким окошком в стене, широким ложем под ним, толстым пыльным ковром на полу и закрытым шкафом возле входа. Выглянув на улицу, он увидел прекрасный сад с необычными, экзотическими растениями. Вдалеке небесной синевой блестел пруд, возле берега стоял самый настоящий лев и спокойно пил воду.
- Настоящий? Живой? – не веря своим глазам, прошептал Феликс, указывая на животное. – Что он там делает? Мы же не пойдем туда? Вдруг он голоден? Как я, например…
К ним заглянули только через весьма продолжительное время, часа два, а то и три, не меньше. Высокий, белокурый преторианец велел им следовать за ним. До его прихода, томясь ожиданием и не имея возможности покинуть место заключения, Фабий успел передумать обо всех возможных вариантах развития событий, известись от безделья и буквально по косточкам обсудить с друзьями дальнейшие планы.
На сей раз вновь шли долго, петляя запутанными коридорами. Спустились по лестнице, оказавшись в подвале. Фабий переглянулся с Туллией, бросив настороженный взгляд на Феликса. Брат ответил непонимающим взором, дочка адвоката обеспокоенно закрутила головой.
- Куда вы нас ведете? – попробовала она узнать у солдата.
- К начальнику, – отрывисто буркнул тот.
- К какому? Для чего? – не пожелала довольствоваться таким неопределенным ответом юная матрона.
- Скоро поймете, – резко бросил блондин и Туллия предпочла больше к нему не приставать.
Фабий осторожно нащупал кинжал. Мало ли придется воспользоваться. Хотя если их ведут на смерть, им не поможет и боевой меч.
Сделалось темно, редкие факелы, развешанные вдоль стен, больше чадили, чем давали свет. Преторианец остановился и, постучав, открыл дверь. Внутри просторного помещения толпилось много людей, в основном преторианцев, мрачных, серьезных, злых. Мелькнуло бледное лицо Милиха, согнувшегося на стуле и отрешенно глядящего в пол.