Следует, возможно, поставить проблему и в несколько иной плоскости. Допустим, что «Влесова книга» действительно поздняя фальсификация. Снимает ли это всякий интерес к ней? Думаем, что нет, так как тогда неизбежен вопрос: является ли она плодом чистой фантазии или же в ее основу легли, хотя бы фрагментарно, сведения, заимствованные из какого-то иного, действительно древнего источника, не сохранившегося до наших дней. Такие источники действительно могли существовать. В любом случае, даже если «Влесова книга» — фальсификация, ее надо обязательно подвергнуть анализу, чтобы выяснить истинное происхождение содержащихся в ней фактов.
Допустим, наконец, что «Влесова книга» — фальшивка, не содержащая в себе каких-либо истинных сведений. Нашумели в свое время истории с «Песнями Оссиана» Макферсона, c Краледворской рукописью. В начале XIX века в России славились своими фальсификациями Бардин и Сулакадзев.
Но и тогда публикация и изучение «Влесовой книги» не будут пустым занятием, ибо сам факт появления такой фальсификации уже ставит ряд интересных вопросов перед литературоведами и историками. Почему «Влесова книга» стала известна лишь после второй мировой войны? Чем руководствовался ее несомненно талантливый создатель? Желанием ввести в заблуждение ученых? Корыстными побуждениями? Или какими-то иными мотивами?
Что и говорить, есть над чем поломать голову, подумать… Вопрос о ценности данного памятника не должен решаться быстро и бесповоротно. «Влесова книга» ставит слишком много проблем…
Гиганты хранят свою тайну
Василий Дмитриев
Сенсация распространялась стремительно. Как пожар в ковыльной степи. Европа была охвачена этим пожаром несколько лет. И было чему удивляться.
Стоит добавить, что за рубежом уже вышло несколько научных изданий «Влесовой книги» и исследователи обратили на нее внимание.
Заштатный русский ботаник Вейрих завез в Европу семена необычного растения. Это была гречиха, но какая! Воистину великанских размеров. Высота стеблей почти вдвое превосходила рост человека. Растение служило отличным кормом для животных. Но что самое главное — гречиха была многолетней. Она обещала стать вечной кормилицей.
Исключительное внимание уделили новому растению во Франции. Семена чудо-гречихи продавались там за бешеные деньги. Слухи о ней распространялись среди фермеров с фантастической быстротой.
— Вы не знаете, откуда это растение? — спрашивали друг друга счастливцы, засеявшие первые плантации многообещающей культурой.
— Говорят, откуда-то из России. Есть там, где-то далеко-далеко, в Японском море, редкостный остров. Все, что растет на нем, достигает сказочной величины.
— Вот бы получить оттуда великанскую яблоню или грушу, — мечтали третьи.
Да, действительно, чудо-гречиха, взволновавшая умы сельскохозяйственных промышленников Европы, попала сюда с далекого острова Сахалин. Однако сенсация погасла почти с такой же стремительностью, как возникла.
«Счастливчики», заимевшие «чудо» по невероятно высоким ценам, обанкротились. На второй-третий год гречиха мельчала, отказывалась расти — одним словом, вырождалась.
Ничто не помогало: ни лучшие земли, ни усиленное удобрение. Гигант безвозвратно терял свою былую мощь.
И все же сказки о Сахалине покажутся еще более фантастическими потому, что во многом они чистая правда. Хорошо знакомые нам растения вымахивают на почве далекого острова до таких размеров, что кажутся пришедшими с другой планеты.
Кто из мальчишек не делал насоса из стебля медвежьей дудки? Упругая зеленая трубка, толщиной с добрую палку, служила отличным цилиндром, чтобы с помощью поршенька из куска намотанной на прутик тряпки давать водяную струю метров на десять.
Медвежья дудка на Сахалине кажется деревом. Рост ее в 2 1—3 раза превышает человеческий.
Поразительны и сахалинские луга. Некоторые травы могут скрыть с головою даже всадника.
— Может быть, это какие-то особенные растения?
Ничего подобного — растения обычные. Более того — из обычных семян, привезенных на Сахалин с материка, через несколько поколений получаются гиганты. Горох вытягивается до двух метров, у бобов, спорящих на острове с горохом по высоте, необыкновенно сильная листва и стебель.
Но что странно; растения, попавшие с Сахалина в другое место, со временем превращаются в обычные.
«В чем же дело? — думали ученые-сельскохозяйственники. — Может быть, на Сахалине гораздо больше солнца, чем в других местах? Нет, солнца здесь, пожалуй, даже меньше — небо летом облачно. А если так, — задумались ученые, — возможна другая причина: значительная влажность воздуха смещает солнечный спектр в сторону теплых, красных лучей. Может быть, в этом причина стимуляции роста? Или дело в свойствах самой сахалинской почвы? Установлено, что ей несколько сродни почвы Исландии. Но, как известно, в Исландии не наблюдается гигантизма».
Была высказана еще одна точка зрения. Возможно, решающую роль играет резкий переход от жаркого дня к холодной ночи. Не этот ли процесс превращает растения в своеобразные аккумуляторы: запасы жизненных сил, накопленные за день, так и не расходуются ночью?
Определяющими могут оказаться, наконец, неизученные биологические факторы. Вспомнить хотя бы о стимуляторе гиббереллине. Японские крестьяне заметили, что по какой-то непонятной причине некоторые кисточки риса начинают стремительно расти.
Необычным поведением риса заинтересовались ученые. Они установили, что стимулятором явилась своеобразная грибковая плесень, паразитировавшая на побегах. Вещество, которое выделяла эта плесень, со временем получили в чистом виде и назвали гиббереллином.
Разгадку пытаются найти сегодня на плантациях Сахалинского комплексного научно-исследовательского института. Нас поражают здесь листья лопуха, способные конкурировать по размерам с зонтами. Стебли трав напоминают стволы молодых деревьев.
На делянке великанский чеснок. Он дает урожай в 347 центнеров с гектара. И что интересно — выращивание чеснока уже перешло на производственную основу. Почти столько же чеснока собирают на плантациях совхоза «Комсомольск». Еще значительнее успехи совхоза «Анивский». На его полях уже много лет собирают необыкновенный урожай капусты — более чем по 1000 центнеров с гектара. На стендах Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства можно было видеть кочаны сахалинской капусты весом до 30 килограммов. На опытных участках института сбор 2 тысяч центнеров капусты с гектара уже не редкость.
Многим растениям Сахалина принадлежат всесоюзные и мировые рекорды плодородия. Сотрудники институтской лаборатории физиологии растений уверенно ищут секреты интереснейшего явления. Сотни опытов. Тысячи анализов. Догадки. Крушение надежд — и новые смелые гипотезы. Придет час, и, может быть, здесь родится стройная теория, которая позволит ответить на такие вопросы: как управлять гигантизмом полезных для человека культур? Как выращивать богатейшие урожаи и в других областях страны?
Когда мировая наука всерьез обратила внимание на гигантизм обычных растений, неожиданно выяснилось, что Сахалин не единственное место на Земле, где так неистовствует флора. Конкурент был найден в далекой Африке, в центральной ее части, в Уганде. Там, на высоте 3–4 тысяч метров над уровнем моря, на альпийских лугах горного массива Рувензори (что в переводе означает «Лунные горы»), были найдены собратья сахалинских колоссов. Привычный повсюду кретовник вырос до 6 метров. Вереск вытянулся в условиях Лунных гор до 15 метров. Цветы лобелия, такие же, как на клумбах наших садов, достигают трех с половиной метров высоты.
Ну разве земные загадки не менее привлекательны, чем космические?!
Тайна раскрыта, поиск продолжается
Михаил Чайлахян, академик
Рост млекопитающих определяется деятельностью одной из желез внутренней секреции — гипофизом. Если он вырабатывает слишком мало гормона, вырастет животное карликовых размеров, если чересчур много — гигантских. Мы не случайно начали с этой, теперь уже прописной, истины. Ведь вполне естественно предположить, что и растения снабжены подобным регулирующим механизмом. Еще Чарлз Дарвин догадывался, что есть свои гормоны роста и у растений. Но выделить стимуляторы в чистом виде долгое время не удавалось. Только в 1931 году были получены первые растительные гормоны — ауксины. Оказалось, они влияли в основном на развитие корневой системы. Лишь через несколько лет удалось выделить вещества, управляющие ростом стеблей, листьев и плодов. Речь идет о гиббередлинах, о которых упоминается в предыдущей статье.