Вытягивание хоботов
Фердинанд Порше все еще ходил на доклады к фюреру, а затем передавал своим конструкторам очередные его указания. Что еще можно было сделать? Выход по-прежнему видели в создании новых машин. Трудились над «мышонком», хотя этот 180-тонный колосс не мог пройти ни по одному мосту, чтобы не обрушить его. И все же бесполезное чудовище стали готовить к серийному производству.
Тяга к гигантизму затмила все. Решили вытянуть и без того длинный хобот «тигра». Калибр остался тем же, но длина пушечного ствола выросла до 6,2 метра и почти сравнялась с длиной танка. Весил он теперь 68 тонн и назывался «королевским тигром».
В августе 1944 года на западном берегу Вислы один из конструкторов фирмы Порше лично повел в атаку только что сформированный батальон новейших сверхсекретных машин. Уж они-то непробиваемы! И снова провал. Первое же столкновение со спрятавшимся в засаде Т-34, которым командовал младший лейтенант А. Оськин, стоило конструктору жизни. Как оказалось, броня «королевских тигров», несмотря на непомерную толщину, была низкого качества и под ударами бронебойных снарядов раскалывалась.
К концу войны в разработке находился уже «сухопутный броненосец» весом более 500 тонн. На нем предполагали установить крупповское орудие-монстр «Дора» и две 150-миллиметровые пушки, а в качестве двигателей применить дизели с подводных лодок. Этот замысел и нелепицей не назовешь. Технический бред...
Для постройки «сухопутного броненосца» в металле не хватило ни времени, ни средств: замысел так и остался на бумаге. Он возник в атмосфере общего помешательства нацистских главарей на «чудо-оружии», способном разом изменить весь ход войны. Сумасбродная идея о господстве над миром вызвала в конце концов судороги инженерной мысли. Варвары с дипломами, докторанты военного разбоя породили несостоятельную коллекцию оружия ужаса.
Когда на патефонной пластинке сбивается дорожка, игла наигрывает одну и ту же ноту. С тех пор как зимой 1941 года в строго охраняемых апартаментах фирмы Фердинанда Порше разразилось конструкторское землетрясение, там при всем изобилии разработок повторяли, в сущности, один и тот же мотив: пушку подлиннее, танк потяжелее. «Панцерфатер» и его помощники с такой завидной последовательностью проводили в жизнь этот принцип, что, по словам западногерманского историка, «немецкая промышленность в ходе войны никогда не могла даже частично удовлетворить спрос войск на танки всех типов».
Всепоражающий и неуязвимый танк — иллюзия
И. Зальцман, лауреат Государственных премий
Малоизвестные эпизоды «схватки за чертежной доской», описанные В. Орловым, — одна из интересных и вполне достоверных страниц истории второй мировой войны.
Просчеты немецких конструкторов танков — факт, отмеченный многими военными историками разных стран. Вот, например, что пишет прогрессивный американский публицист У. Манчестер в книге «Оружие Круппа»:
«Отставание в технике было немцам в новинку, и они так и не пожелали признать этот факт. Если им не удавалось разрешить какую-либо техническую проблему, большинство из них утешало себя мыслью, что она вообще неразрешима. В первую военную весну в России, поглядев, как крупповские танки вязнут в липкой украинской глине, они просто махнули рукой и дали этому времени название „грязевого периода“.
Но советские широкогусеничные Т-34 прекрасно передвигались в тех уже условиях»...
Автор очерка «Землетрясение в „третьем рейхе“» ищет причины, по которым танковая промышленность гитлеровской Германии не смогла выдержать единоборства с заводами советского тыла. Каковы же были итоги этого соревнования? Овладев сырьевыми ресурсами многих европейских стран, Германия произвела в 1941—1944 годах 53 800 танков, а наша промышленность — почти вдвое больше. И одним из важных факторов, которые привели к такому контрасту, действительно был для немецкой промышленности вынужденный переход от одной модели к другой.
В ходе войны, помимо модернизации T-III и T-IV, осваивались совершенно новые машины Т-V («пантера»), T-VI («Тигр»), T-VIB («королевский тигр»). Самоходная установка «фердинанд» с электроприводом также была отдельной конструкторской разработкой. Отличительными особенностями, вернее, дефектами этих машин были наряду с недостаточной надежностью бензиновые двигатели, неоправданно большой вес, трудность транспортировки и слабая проходимость.
В то же время основной советский танк Т-34, принятый на вооружение в декабре 1938 года, выпускался до конца войны, причем в его конструкцию не вносились неоправданные изменения, усложняющие его массовый выпуск. Что касается модернизации, то она для всех типов танков была направлена не только на улучшение тактико-технических характеристик, но и на достижение максимальной технологической простоты, замену дефицитных цветных металлов черными, уменьшение трудоемкости в изготовлении агрегатов и машин в целом. Это дало возможность организовать конвейерное производство танков.
Какой резкий рывок в производстве бронекорпусов дала, например, предложенная академиком Е. Патоном автосварка! На немецких заводах до конца войны корпуса сваривали вручную, так и не смогли освоить выпуск дизелей.
Однако автора очерка «Землетрясение в „третьем рейхе“» привлекли не столько инженерные, сколько психологические моменты «войны умов». Он пишет о техническом авантюризме гитлеровских конструкторов и связывает его с политическим авантюризмом нацистского руководства. Думаю, мысль автора не беспочвенна и такая связь действительно была.
Идеологию нацизма, направленную на возвращение человечества к самым мрачным временам средневековья, восприняли прежде всего авантюристы и карьеристы всех мастей. Эта отвратительная черта фашизма предстала перед миром еще во время Нюрнбергского процесса, о ней пишут и сегодня. Вот лишь один штрих. Молодой западногерманский историк Г. Вильгельм тщательно изучил материалы, связанные с деятельностью шефа гитлеровской разведки Гелена, которого буржуазная пресса именовала «королем шпионажа». Когда исследование, основанное на подлинных документах, было опубликовано, журнал «Шпигель» откликнулся на него рецензией под характерным заголовком «Гелен — не „король шпионажа“, а злостный враль».
Народная пословица гласит: «С волками жить — по-волчьи выть». Для Фердинанда Порше и его конструкторов «вытье по-волчьи» выразилось в бесконечных обещаниях создать всепоражающий и в то же время неуязвимый танк. Стремление решить все на уровне технического абсолютизма привело к тому, что с труднейшей проблемой резкого роста веса вообще перестали считаться.
Кстати, стремление к абсолютно неуязвимому танку привело еще к одному очевидному просчету — беззаботному отношению к выпуску запасных частей и слабой организации ремонтной службы. Неоднократные сетования по этому поводу можно найти в мемуарах Гудериана.
Мне приходилось неоднократно бывать на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) и Государственного Комитета Обороны при обсуждении вопросов, связанных с выпуском бронетанковой техники. И сейчас, с большого исторического расстояния, особенно ясно вижу, с какой дальновидностью, с каким доверием к смелым, но реалистичным замыслам наших конструкторов подошли руководители партии и правительства.
С уверенностью могу сказать: несмотря на огромные трудности, вызванные эвакуацией заводов в глубокий тыл, советские танкостроители никогда не испытывали ни панической растерянности, ни тем более конструкторских «землетрясений».
О замечательной работе наших конструкторов в годы суровых военных испытаний также следовало бы рассказать, но это уже другая тема.
Что касается событий, описанных в очерке В. Орлова, то автор, на мой взгляд, верно отыскал моменты критических встрясок, после которых крупповские инженеры, несмотря на отчаянные усилия, уже не могли овладеть положением.