Как видим, выводы автора вполне категоричны. Негры — потомки рабов прежних владетелей Колхиды.
Интересно, что за минувшие полвека почти никто из историков не пытался опровергнуть подобную точку зрения. Это и понятно. Письменность в Абхазии появилась незадолго до Октябрьской революции, так что воссоздать документально историю легендарного края золотого руна попросту невозможно. Приходится довольствоваться материалами фольклора (правда, довольно богатыми), косвенными источниками иноземных авторов, некогда посетивших Колхиду или слышавших о ней из уст купцов, пилигримов, пиратов, путешественников. Подобные розыски осложняются еще и тем, что Абхазия — страна необычайно древней и самобытной истории.
Еще в середине I тысячелетия до н. э. могучая греческая держава основала на абхазском берегу свои колонии. В те времена Абхазия, как и все черноморское побережье Колхиды, населенное древнегрузинскими и абхазскими племенами, была своеобразным посредником в торговых связях стран Средиземного моря с Азией, Китаем и Индией.
Более двух тысячелетий тому назад эти колонии подпали под власть Митридата Понтийского, а затем были покорены Римом. В эпоху правления Диоклетиана сюда ссылали христиан. В союзе с Византией Абхазия неоднократно вела войны с Персией, И наконец, в 1578 году страна была покорена турками и долгих три столетия изнывала под тяжким бременем султанского владычества. Нет ничего удивительного в том, что любой турецкий наместник мог привезти в Абхазию свою живую собственность — чернокожих рабов и продать их здесь местным князьям.
Однако в той же газете «Кавказ» историк Е. Лавров высказал и другое, куда более оригинальное мнение. Его выводы опирались на известные сказания о древних обитателях восточного побережья Черного моря. О чем же писал Е. Лавров?
«Восточный берег Черного моря в древности был известен грекам под названием Колхиды, населенной народом колхами. Впервые имя колхов встречается в отрывках из поэм, относящихся к VII веку до н. э., следовательно, еще в то время, когда греки обычно не знали побережья, а только по каким-то смутным воспоминаниям считали, что на востоке от них, там, за бесконечным Понтом Эвксинским, лежит блаженная страна, богатая светом, теплом и золотом, страна колхов. Фантастический поход аргонавтов в рассказах и песнях возник, вероятно, еще в ту отдаленную эпоху, когда греки знали заморские страны лишь понаслышке, дополняя воображением свои скудные о них сведения.
Самих колхов в то время, когда слагалось сказание об аргонавтах, греки не видели и, конечно, наделяли их всевозможными качествами сообразно своим понятиям о людях. Оки предполагали у них государственное устройство (царь Аэтес, царица Медея, стража), земледелие (волы и плуг), воинство, вооруженное копьями и мечами, с блестящими шлемами и проч. Ясно, что сказания эти фантастичны и что народ кол-хи не был им известен.
Первый из греков, посетивший Колхиду лично и давший нам исторические сведения о колхах, был Геродот (484—425 годы до н. э.). У него мы читаем:
«Колхи, по-видимому, египетского происхождения: я о том догадывался, прежде чем услышал от других, но, желая удостовериться, расспрашивал оба народа: колхи сохранили гораздо больше воспоминаний о египтянах, чем египтяне о колхах. Египтяне полагают, что народы эти суть потомки части войска Севострисова.
Я также заключил это на основании примет: во-первых, они черномазы и курчавы» и т. д.
Трудно предположить, чтобы Геродот — житель Греции, где смуглый и далее очень смуглый цвет лица обычен, мог бы назвать черномазым народ просто загорелый, темноволосый, живущий и поныне на побережье. Затем курчавость является несомненным признаком негрского и эфиопского племен, а отнюдь не индоевропейских.
Пиндар (522—448 годы до н. э.), живший до Геродота, тоже называет колхов черными.
Более или менее достоверные сведения о кавказском побережье Черного моря относятся к временам Митридата (132—63 годы до н. э.), когда уже черных колхов как племени не существовало. Далее раньше, во времена Гиппократа (460—377 годы до н. э.), жители нынешней Мингрелии описываются уже как белые: «Цвет их желто-зеленоватый, как у страдающих желтухой...»
Вывод из этих данных таков, что в доисторические времена Колхида была населена народом кушитского (эфиопского, негрского) племени. Остатки (вероятно) его еще были довольно многочисленны: в начале V века их видел, с ними беседовал Геродот. Затем, к концу того же века, они совсем исчезают, за исключением, быть может, единичных семей».
История берегов Понта Эвксинского — это невообразимое средоточие и переплетение битв и нашествий, переселений целых народов, возникновения и полного исчезновения государств. Проблема происхождения абхазских племен и доныне далека от полного разрешения. На этот счет существуют самые различные гипотезы и теории (эфиопско-египетская, северокавказская, малоазиатская, автохтонная и др.). Вряд ли стоит отдавать предпочтение любой из них, за исключением автохтонной, покуда еще не собраны достаточно надежные и веские доказательства. Во всяком случае, достоверных свидетельств о существовании негроидного населения в исторической Колхиде у нас не имеется. Так что сообщение Геродота можно скорее отнести к легендам, связанным с Колхидой. Но коль скоро речь идет об абхазских неграх, я хочу рассказать об исследованиях замечательного абхазского ученого и писателя Дмитрия Гулиа. В книге «История Абхазии» он в свое время сделал предположение, что абхазцы — выходцы из Египта и Абиссинии. При этом Д. Гулиа многократно цитирует высказывания Геродота, Каллимаха, Периегета, Марцеллина, Диодора Сицилийского, Страбона, Дионисия, Евстафия, доказывавших, что колхи вышли из Египта. Впрочем, сами по себе цитаты еще не доказательство. Значительно весомей приводимые автором аналогии в географических названиях, именованиях божеств, именах людей и в сходстве нравов, обычаев и поверий абхазских с абиссинско-египетскими. Вот некоторые из них.
Не буду приводить здесь всех доказательств Д. Гулиа, Мне важно другое: показать читателю, что маленькая тайна, именуемая «абхазскими неграми», — это клубок загадок, неясностей и противоречий. Кто сможет помочь распутать этот клубок? Негры, и доселе живущие в Абхазии, ассимилировавшиеся с абхазцами, ничем, кроме внешнего обличья, от них не отличаются, Они трудятся на цитрусовых плантациях, в шахтах Ткварчели, на предприятиях Сухуми. Для них Абхазия — родина. Исстари, издревле. Со дня сотворения мира, как говорила когда-то мне столетняя старуха Абаш. Она еще помнила какие-то смутные предания и поверья старины, еще соглашалась иногда погадать или позаклинать духов. Это ее неподражаемым искусством перевоплощения в волшебницу восхищался Максим Горький, когда в 1927 году он вместе с драматургом Самсоном Чанбой посетил село Адзюбжу. Иногда я мысленно представляю великого писателя сидящим у костра над бурной горной рекой Кодер, размышлявшим над отголосками тех битв, что разметали народы по разным континентам.
В. АНКВАБ, член СП СССР
Эпос о нартских богатырях бытует почти у всех народов Кавказа, ко у абхазов, адыгов и осетин он наиболее распространен, Ученые-нартоведы (В. Абаев, Ш. Иналипа, Ш. Салакана, А. Аншиба и т. д.) вот уже много лет проводят кропотливые фольклорные и этнографические исследования, пытаясь воссоздать облик той эпохи, когда мог возникнуть эпос. Эти исследования ученых и их споры, надеемся, со временем откроют истину. Но одно тут несомненно: эпос о нартских богатырях — исконно кавказского происхождения. Его возраст исчисляется несколькими тысячелетиями. Эпоха матриархата и переходного к патриархату периода явствуется в рассказах эпоса, в героических его образах, наполненных поэтической символикой и мощью.