Какова же все-таки цель этих розенкрейцеров? — допытывался Сирано. Тристан пояснил: восстановить все науки, особенно медицину, тайным искусством добывать сокровища, которые короли и правители употребили бы на великие общественные реформы. Главная же их цель — помочь человечеству достичь совершенства. Сделать это они намеревались посредством философского камня, который, однако, еще предстояло добыть.
— Чем же эти твои рыцари Розы и Креста могут помочь мне? — улыбнулся Сирано.
— Как чем! Они владеют многими секретами исцеления. Да что там исцеления! Они умеют продлевать жизнь! — с азартом уверял Тристан. — Вспомни Скаррона. Наши «клистирные трубки» так залечили этого весельчака-поэта, что теперь он совсем скрючился, словно буква «Z». Нет, упаси Боже от наших лекарей. Разве сам ты не говорил, что «достаточно подумать об одном из них, как тебя начнет бить лихорадка»?
Напрасно, однако, тратил свои усилия пылкий миссионер, стремясь обратить друга в новую веру. Никакие доводы не помогли. Как ни помогла и книга, подаренная им Сирано — «Слава братства Розы и Креста». Обращение Сирано не состоялось. А также и его исцеления с помощью премудростей алхимии. И все же знакомство с тем, что проповедовали и к чему стремились розенкрейцеры, не прошло бесследно для Сирано. Впрочем, некоторые склонны считать, что поэт все же поддался «агитации» и стал членом тайного общества. Иначе, мол, откуда же у Сирано в его романе такие поразительно точные представления о «научных» секретах розенкрейцеров.
Ненавистный аббат
Нет, небольшой томик, изданный на латыни в 1614 году, — подарок Тристана, не стал настольной книгой Сирано де Бержерака. Его интересовали иные труды.
Отныне дни его проходят в углубленных занятиях философией и науками, он много размышляет, напряженно работает. На смену прежних спутников его жизни приходят новые друзья — книги. Он штудирует «Опыты» Монтеня. В них находит то, о чем все чаще размышляет сам, они побуждают задуматься об устройстве мира, помогают искать ответы на многие занимающие его вопросы: о том, что необходимо покончить с предрассудками, перестать слепо доверять свидетельству авторитетов, не принимать ничего на веру, судить обо всем, оценивать все разумом. Только так можно покончить с рабством мысли и начать мыслить творчески. Монтень и был тем «первым французом, который осмелился мыслить». Религия, говорит Монтень, поражает умы лишь вопреки рассудку, веруют лишь невежды, те, кто не имеет никакого представления о вещах. Одно из чудес — Бог. Познание мира, Вселенной — ведет к развенчанию Бога, Божественного вмешательства в дела людей.
Конечно, все эти «еретические» мысли надо было прочитать в книге Монтеня между строк. Автор всячески вуалировал то истинное, что хотел сказать.
С увлечением читает Сирано и трактат «Город солнца» утописта Т. Кампанеллы. Об этом итальянце в дни молодости Сирано много толковали в Париже. Здесь философ доживал свои дни после того, как провел в тюрьме по воле святой инквизиции почти три десятка лет. С интересом Сирано знакомится с учением великого поляка Коперника, который «остановил Солнце и сдвинул Землю», сокрушив тем самым догмы птолемеевой системы о Земле как центре Вселенной. Он хочет все знать о последователях польского астронома — датчанине Тихо де Браге и немце Иоганне Кеплере. Привлекают его и пантеистические взгляды итальянца Кардана, математика и астролога, предсказавшего самому себе день своей смерти. Впрочем, чтобы оправдать «пророчество», он вынужден был уморить себя голодом.
Великие греки Демокрит и Эпикур соседствуют в его книжном шкафу с современниками: философом Декартом, романистом Шарлем Сорелем, поэтами вольнодумцами Матюреном Ренье и Теофилем де Вио. Оба эти стихотворца были врагами церковников и чуть не погибли от их рук. Ренье спасла от костра собственная смерть, де Вио избежал казни лишь случайно, ее заменили изгнанием. Доживи Ренье до 1623 года, а де Вио не имей высоких покровителей, — и быть им сожженными в том году вместе с другими поэтами-сатириками, которых святая церковь послала в огонь.