Кстати, первое замечание, высказанное любимой тещей при виде Володи, было: «Голубчик мой, как вы поправились, похорошели».
Когда вернулся с охоты Ленин, когда разошлись соседи и хозяева, а уставшая с дороги Елизавета Васильевна улеглась спать в соседней комнате, они впервые остались наедине и, как пишет Крупская, «долго мы проговорили в ту ночь»…
Кстати, Крупская и Ульянов были повенчаны по православному обряду: молодые пошли в церковь, и местный священник Иоанн Орестов совершил таинство венчания — они причащались, целовали иконы, холили вокруг аналоя. Невеста была одета в белую блузку, на женихе был узковатый коричневый костюм.
А как романтично она описывает их медовый месяц: «С утра мы с Владимиром Ильичом брались за Вебб, после обеда часа два переписывали в две руки «Развитие капитализма», потом другая всякая работешка была. Поработав, закатывались на прогулки, Владимир Ильич был страстным охотником».
Но, правда, через много-много лет она вспоминала это время совсем по-другому и писала в критических замечаниях к работам историков: «Мы ведь молодоженами были, и это скрашивало ссылку. То, что я не пишу об этом в воспоминаниях, вовсе не значит, что не было в нашей жизни ни поэзии, ни молодой страсти…»
Готовить Надя не умела, хозяйкой была никудышней, так что в помощь старушке теще Володя нанял пятнадцатилетнюю девочку-крестьянку — она ловко управлялась с ухватами и держала избу в чистоте. Надя, кстати, так никогда и не научилась готовить, после смерти тещи они долгое время питались в столовых. После смерти матери, — вспоминала Крупская, — еще более студенческой стала наша семейная жизнь».
А пока Ульянов изо всех сил старается стать примерным семьянином. Надюша пишет, что ему было поручено «купить себе 2 шапки, полотна себе на рубахи, общий тулуп, коньки и т. д. Заказывала я было купить на кофточку дочери Проминского, но т. к. Володя отравился к маме спрашивать, сколько «фунтов» надо купить на кофточку, то и был освобожден от сей тяжелой обязанности».
Но хозяйственные дела хозяйственными делами, а вся свекровь больше интересовало другое. Мария Ильинична, не выдержав, в одном из писем спросила-таки, здорова ли Надя и долго ли им еще ждать «прилета пташечки». Внуков хотела, понятно…
«Что касается моего здоровья, — отвечала свекрови Надя, — то я совершенно здорова, но относительно «прилета пташечки» дела обстоят, к сожалению, плохо: никакой пташечки что-то прилететь не собирается».
Версий о причинах бездетности Крупской было выдвинуто несколько: инфантилизм (недоразвитие) женских репродуктивных органов, начавшаяся базедова болезнь, выкидыш.
Владимир писал матери: «Надя, должно быть, лежит: доктор нашел (как она писала с неделю тому назад), что ее болезнь (женская) требует упорного лечения, что она должна на 2–6 недель лечь. Я ей послал еще денег, ибо на лечение понадобятся порядочные расходы…»
Она мечтала стать педагогом, но воспитать своих детей ей так и не довелось… Для обоих это стало тяжелым испытанием, которое, возможно, сблизило их.
Несмотря на свою трагедию, Надя расцвела — и ею серьезно увлекся друг Ульянова, ссыльный революционер Виктор Курчатовский. Он часто заходил в гости, и Надежда в его присутствии преображалась в остроумную, живую, обаятельную женщину. Говорят, что сестра Ленина Анна, невзлюбившая Крупскую, все время пыталась поговорить с Володей о «некрасивом» поведении жены, но тот лишь хмурил брови: «Перед нами — колоссальные задачи революционного характера, а ты ко мне обращаешься с такими мелкими бабскими пересудами».
Надежда не прекращала заниматься революционной работой, и в ссылке — там она написала первую свою книгу «Женщина-работница», но так как она была нелегально перевезена и опубликована за границей, то пришлось поставить псевдоним Саблина.
Ленин, отбыв свой срок ссылки, уезжает в Германию. через год к нему присоединяется Крупская и помогает в выпуске газеты «Искра» и организации в Лондоне съезда PCДРП. Вместе с Лениным она участвует в подготовке революции 1905 года, через два года они опять уезжают за границу, теперь во Францию. Надежда занимается тем, что сердцу мило: участвует в создании и переправке в Россию партийной литературы, поддерживает переписку с большевиками, оставшимися в России, выполняет роль секретаря Ленина, читает марксистскую литературу по вопросам педагогики и пишет труд «Народное образование и демократия». Она счастлива? Нет. По признанию самой Крупской, «в Париже пришлось провести самые тяжелые годы эмиграции».