Соньку навешали многие писатели и журналисты, посещавшие Сахалин. За отдельную плату с ней можно было даже сфотографироваться. Сонька сильно переживала это унижение. Пожалуй, больше, чем кандалы и порку.
— Мучали меня этими фотографиями, — признавалась она журналисту Дорошевичу.
Многие, кстати, не верили, что осуждена и отбывает каторгу именно Золотая Ручка, даже чиновники думали, что это подставное лицо. Дорошевич встречался с Сонькой и, хотя знал ее только по фотографиям, сделанным то суда, утверждал, что Сонька — подлинная: «Да, это остатки той. Глаза все те же. Эти чудные, бесконечно симпатичные, бархатные глаза».
После окончания срока Сонька остается на поселении и становится хозяйкой небольшой квасной. Приторговывает краденым, из-под полы торгует водкой и даже организовывает для поселенцев что-то вроде кафе-шантана с оркестром, под который устраивали танцы.
Но ей, жившей в лучших отелях Европы, тяжело смириться с такой жизнью, и она решается на последний побег…
Она смогла пройти только несколько километров. Солдаты нашли ее лежащей лицом вниз на дороге, ведущей к свободе.
Через несколько дней горячки Сонька умерла.
Но вера в сказку, легенду настолько сильна в людях, что такая прозаическая смерть Соньки Золотой Ручки никого не устроила. И ей придумали другую судьбу. Сонька якобы жила в Одессе под другим именем (а на каторгу вместо нее отправилась другая), и даже указывали ее дом на улице Прохоровской. А когда ее очередного любовника расстреляли чекисты, она ездила на автомобиле по Дерибасовской и разбрасывала купюры на помин души.
По второй версии, Сонька доживала последние годы в Москве у дочек (которые на самом деле отказались от нее, как только узнали из газет, что она воровка). Похоронена она была на Ваганьковском кладбище, под памятником итальянской работы, изображающим молодую и красивую женщину. На этой безымянной могиле всегда лежат живые цветы, а основание памятника расписано просьбами и признаниями современной братвы: «Научи меня жить!», «Братва тебя помнит и скорбит», «Дай счастья жигану!»…
Но это лишь красивая легенда.
Мне кажется, что настоящая Сонька осталась лежать на безлюдном тракте, засыпанном облетевшими листьями и пожелтевшей хвоей, стараясь разглядеть что-то там, впереди…
5. Елена Блаватская —
великий медиум
или шарлатанка?
Елена Петровна Блаватская (1831–1891) — писательница («Разоблаченная Изида», «Тайная доктрина» и др.), медиум, основательница теософского общества (1875) и теософии — мистическо-философского учения.
Старые фотографии иначе отражают характер, чем современные снимки. Для них позировали, надолго замирая перед объективом, чтобы изображение проявилось на дагерротипе.
…С фотографии, словно прямо тебе в глаза, пристально смотрит тучная, одышливая женщина с одутловатым лицом, большими, навыкате глазами, крупными руками — уверенная, сильная, решительная, закаленная невзгодами, готовая в случае несогласия что-то тебе доказать, убедить… И еще неизвестно, устоишь ли перед ее напором.
О ней сложено множество легенд — рассказывают, что она участвовала в битве за Монтану, работала наездницей в цирке, бродила по горам Тибета, общалась с египетскими жрецами, зарабатывала на жизнь игрой на фортепьяно и разведением куриц, выжила в страшном кораблекрушении, когда никто из пассажиров не спасся…
Когда читаешь статьи и воспоминания о Блаватской, кажется, что перед тобой предстают две разные женщины: одна — неимоверно циничная аферистка, с легкостью играющая на струнах человеческой души, вторая — великая просветительница, открывшая западному миру основы буддийской философии, теорию реинкарнации и кармы. Одна — энциклопедически образованная женщина, с легкостью ориентирующаяся в основах различных религий, вторая — недалекий мистик, неумелый компилятор чужих идей. Одна — великодушная, жертвенная, вторая — алчная, корыстная, вспыльчивая и властная…
Так какое же обличье было истинным?
Вся сложность в том, что в жизни Елены Петровны были периоды, которые никак документально не подтверждены. Где она была в это время и чем занималась, можно представить только по отрывочным слухам и со слов самой Блаватской, особенно если это касается ее путешествий в экзотические страны — Индию, Тибет, Египет, в которых тогда не то что белую женщину (одни они, как правило, не путешествовали) — белого мужчину не увидишь на многие сотни километров. Можно было поехать в Индию, а потом придумать себе приключения по своему выбору — никто не смог бы этого опровергнуть. Ну не туземцы же!..