Лобнорская проблема вызвала широкий резонанс в научном мире. К озеру устремились специалисты из европейских стран, в том числе из Англии, России и Швеции. Топографы, сопровождавшие англичанина А. Стейна, определили район древнего Лобнора, который прежде, как выяснилось, занимал значительно большую территорию. В ряде работ была высказана точка зрения, что одной из важнейших причин изменения контуров озера является миграция основного русла Кончедарьи.
В 1923 году эта река неожиданно вернулась в старое русло. В конце XIX века П. К. Козлов поделился своими наблюдениями: «…мы скоро достигли древнего ложа… Кончедарьи. Оно мертво; вид его печальный; уцелевшие берега наполовину низменные, наполовину возвышенные. По всему бывшему течению разбросаны сухие стволы тополей; многие еще продолжают стоять, будучи наполовину занесены песком, залегающим по обоим берегам древнего русла, в виде невысоких (10–15 футов) барханов».
Спустя двадцать с лишним лет картина стремительно поменялась. Вот что писал в 1928 году о том же самом месте в бассейне Кончедарьи другой исследователь: «Мы увидели реку с руслом до 200 шагов ширины, с довольно быстрым течением… Интересно было наблюдать, как новая растительная жизнь пробуждалась в мертвой долине, тишину которой нарушали шум волн, разрушение берегов, падение песчаных дюн в воду, движение сухих тополей… Все это было словно в сказке».
В результате произошедших в 20-е годы XX века природных изменений Тарим уже не нес свои воды на юг, где некогда находился Лобнор Н. М. Пржевальского. В 1930–1931 годах оно превратилось в многокилометровые солончаки с изолированными редкими участками чистой воды, остатками некогда крупного водоема, описанного отечественными путешественниками.
Одновременно возродилось озеро, указанное на китайских картах. Блуждающие реки — Тарим и Кончедарья — с их песчаными и глинистыми отложениями, а также постоянно обрушающимися под воздействием воды берегами в очередной раз напомнили о своей непредсказуемости и изрядно запутали авторитетных исследователей.
Свен Гедин, опиравшийся на данные Н. М. Пржевальского и других специалистов, на свои обширные познания и громадный опыт, в начале прошлого века выдвинул идею цикличной миграции Лобнора («кочующее озеро»). Он полагал, что к изменениям высот в почти совершенно горизонтальной местности «озеро, образующее собой конечный резервуар системы Тарима, относится весьма чутко».
Водоем постепенно мелеет из-за увеличения в нем растительности, а также ила и песка, оседающих на дне. Одновременно идет процесс выветривания сухой поверхности пустыни (швед указывал на северную ее часть), которая с годами «вытачивается… все глубже и глубже». В результате вода в действующем озере как бы переливается через край и течет в более низкие места. Растительный и животный мир, а также «рабочее население с их хижинами передвигаются с водой», озеро пересыхает.
По мнению путешественника, со временем «повторится то же самое в обратную сторону и можно будет определить величину периода». В качестве ориентира, не вызывавшего у него сомнений, он называл 625 год н. э., когда «Лоб-нор находился в северной части пустыни», и был убежден, что «мы через несколько лет найдем озеро на том же месте, где оно находилось по китайским данным и по остроумному теоретическому доказательству Рихтгофена».
Вначале 80-х годов XX века в районе Лобнора интенсивно работали китайские ученые. Они считают, что озеро является самым низким в бассейне Тарима местом, где в теории должны собираться воды всех рек, текущих по территории прилегающей части впадины. При половодье в отдельные годы его площадь превышала 5300 кв. км. Поскольку на протяжении довольно длительного времени река Тарим блуждала в песках и, не доходя до Лобнора, отклонялась на юг, то количество воды в нем постоянно сокращалось.
В 1921 году Тарим вновь повернул на восток и устремился непосредственно в озеро, что позволило ему существенно пополнить свои водные ресурсы и в значительной степени восстановить прежний вид. Вскоре заметно оживилась Кончедарья. К середине века площадь Лобнора резко возросла и достигла 2000 кв. км.