Сохранившиеся фрагменты фресок сильно отличаются от всего ранее увиденного на территории Китая. Чувствуется мощное влияние индийского искусства. Специалисты определяют его как «гандхарский стиль», имея в виду древнюю историко-культурную область, что занимала соответственно северо-запад и юго-восток современных Пакистана и Афганистана. Художники прошлого активно использовали очень сочные темные тона, в их живописи много сочетаний голубого и черного цветов. На редкость выразительны фигуры небожителей.
В пещере 17 меня заинтересовал оригинальный авторский прием. Вся фреска на потолке состоит из отдельных ромбов (всего около 40), в каждом из которых отражен самостоятельный эпизод некоей легенды или истории. К сожалению, все разъяснения, в том числе и к конкретным сюжетам, даны исключительно на китайском языке, а разобраться в иероглифической записи индийских имен и названий буддийских сутр достаточно сложно. Кроме того, нигде не указан (хотя бы ориентировочно) период создания той или иной сохранившейся фрески. Представляется, что работникам музейного комплекса в ближайшие годы есть над чем потрудиться.
На обратном пути мы остановились у старинной сигнальной башни и около городища Субаши. Как известно, в древности воины, находившиеся в дозоре, разжигали костер, сообщая главным силам о приближении врага. В качестве топлива они использовали волчий помет, который, в отличие от экскрементов других животных, дает устойчивый вертикальный огонь, выдерживающий мощные порывы ветра и хорошо видимый на большом расстоянии.
Руины Субаши находятся по обеим берегам реки Куча, в 23 км к северу от города. В эпоху династий Вэй (III в.), Цзинь (III–V вв.) и Тан (VII–X вв.) это был крупный центр буддийской культуры. Существует точка зрения, что именно здесь находились два монастыря с одинаковым названием Чжаохули, о которых в первой половине VII века писал Сюаньцзан. Он утверждал, что обители располагались на склонах гор в 40 ли (20 км) к северу от города, между ними протекала река. По свидетельству паломника, в Чжаохули была установлена выполненная «с большим искусством, превосходящим человеческие способности», и богато украшенная статуя Будды. В зале восточного монастыря (павильон Будды) хранился крупный нефрит, по форме напоминавший морскую раковину. На поверхности минерала якобы можно было увидеть отпечаток ступни основоположника учения.
Глава 6
«ЗАМОРСКИЕ ДЬЯВОЛЫ НА ШЕЛКОВОМ ПУТИ»
Внимательный читатель обратил, надеюсь, внимание на эпизоды, связанные с утратой Китаем уникальных культур-но-исторических памятников на северо-западе страны. Происходило это в силу различных обстоятельств: регион сотрясали и сотрясают вызывающие катастрофические разрушения подземные толчки, подобные тем, что произошли, в частности, в 1916 и 2003 годах; многие культовые сооружения и древние погребения были разграблены и разрушены во время довольно частых массовых волнений на этнической и религиозной почве; на протяжении веков местные жители весьма потребительски или с явным безразличием, а порой и резко негативно относились к окружавшим их сокровищам; свои уродливые шрамы оставила пресловутая «культурная революции» с ее погромами и бесчинствами.
Однако самое сильное впечатление на человека, отправившегося в далекое странствие по Синьцзяну, производит учиненное иностранцами, по определению английского путешественника Бэзила Дэвидсона, «археологическое воровство». От себя могу добавить, что в большинстве случаев имел место скорее откровенный грабеж, поскольку хищение раритетов происходило не тайно и, скажем, глубокой ночью, а совершенно открыто и средь белого дня.
В конце XIX— начале XX века сюда наряду с путешественниками, предпринимателями, военными и чиновниками устремились авторитетные ученые. Нередко и те и другие выполняли задачи, поставленные различными ведомствами. Кучинская рукопись Увека, приобретенная британским офицером Бауэром, всколыхнула интеллектуалов и подтолкнула европейцев к активным действиям. Любопытное признание в этой связи сделал еще один англичанин — Фрэнсис Янгхасбэнд. Путешествуя по Китаю, он познакомился с неким предприимчивым мусульманином, который всеми силами стремился побывать в Лондоне и предлагал организовать «перспективный бизнес» — поставку белых верблюдов на берега туманного Альбиона, которые, как ему казалось, должны были произвести там настоящую сенсацию.
Вместо этого Ф. Янгхасбэнд предложил внимательно покопаться в развалинах городов, находившихся когда-то на караванных маршрутах Шелкового пути и давно засыпанных песком, отыскать интересные древности и переправить их на его родину. Британец гарантировал в таком случае солидные заработки. Перед тем как расстаться, он даже написал от своего имени рекомендательные письма директорам Британского музея и соответствующих учреждений в Калькутте и Бомбее.