Он пристально посмотрел на меня своим непроницаемым взглядом, и я выпрямилась во весь рост. Я не вполне понимала его инсинуации, но знала, что в любом случае должна быть на стороне Стокера.
– Буду счастлива сделать все, о чем меня попросит муж, – сказала я решительно.
Лицо профессора засияло от восторга.
– Приятно слышать подобные слова, – обратился он ко мне. – Что касается проживания, бывший фургон Ризолло будет в вашем с женой полном распоряжении.
Я открыла рот, чтобы возразить, но Стокер сжал мою руку с такой силой, что казалось, сейчас затрещат кости, и я выругалась про себя за собственную глупость. Конечно, мы должны будем жить вместе. Так всегда и поступают женатые люди, строго напомнила я себе.
– Спасибо, профессор, – сказал Стокер.
Профессор повернулся ко мне с чарующей улыбкой.
– А теперь, я уверен, вы с женой хотели бы удалиться. Вы проделали долгий путь.
Слова были любезными, но в голосе слышался приказ. Кажется, это вполне устраивало Стокера. Он кивнул головой и подтолкнул меня к выходу из шатра, пока я старалась со всеми вежливо распрощаться.
– Жаль, что мы не посидели здесь дольше. Я так мечтала о пирожном с кремом, – разочарованно сказала я. – Мы уже довольно долго совсем ничего не ели.
– До завтрака всего несколько часов. Придется продержаться до того момента, – заметил он с возмущением.
– Стокер! – Мы оглянулись на голос, раздавшийся у нас за спиной. Это был Колоссо, бесшумно ступавший за нами в тишине лагеря. Я почувствовала, как мистер Стокер рядом со мной напрягся, и, повинуясь инстинкту, которого сам мог не осознавать, он сделал шаг вперед, отгородив таким образом меня собой от этого огромного парня.
– Колоссо, – холодно отозвался он.
Мужчина подошел еще ближе, и мне показалось, что я наблюдаю за движением горы. Он двигался медленно, с непоколебимой решимостью и остановился только тогда, когда подошел вплотную, заставив этим Стокера запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Помнишь, что я обещал тебе в прошлый раз? – спросил Колоссо.
Каким-то образом, даже с выгнутой под неестественным углом шеей, глядя на это чистое проявление силы, мистер Стокер сумел произнести скучающим тоном:
– Что-то вроде того, что ты вынешь из меня все кости и будешь играть на них марш.
Колоссо прищурился.
– Думаешь, я об этом забыл?
– Вполне может быть. Кажется, воздух здесь слишком разреженный, – ответил мистер Стокер.
Я прыснула от смеха, глядя, как лицо великана наливается яростью.
– Быть врагом Колоссо – это не шутка. – Он резко наклонился, заставив мистера Стокера еще сильнее откинуться назад. – Скоро придет расплата.
– Если только не хочешь, чтобы я задохнулся от дурного запаха у тебя изо рта, пожалуйста, отойди и пропусти меня, – сказал мистер Стокер решительно.
Тогда Колоссо улыбнулся – отвратительное явление, потому что уголки его рта уходили вниз в этом странном оскале, а несколько зубов оказались полностью разрушены. Он ткнул мистера Стокера в грудь своим огромным пальцем.
– Расплата придет, и очень скоро.
Он развернулся и ушел, тихо скользя в темноте с бесшумностью, до крайности раздражающей в таком огромном человеке.
– Что это, черт возьми, было? – спросила я.
Мистер Стокер взял меня под локоть и потянул вперед.
– Ничего. Но давайте пойдем, пока он не передумал и не решил съесть мою печень с хлебом на завтрак, хорошо?
Он больше не проронил ни слова, пока мы не добрались до пустующего фургона. Он стоял на краю лагеря и выглядел немного заброшенным, темным и негостеприимным. Мистер Стокер быстро зажег лампы и жестом велел мне идти первой вверх по узкой лесенке в маленький вагончик с низким потолком. Но внутри он был обустроен так же удобно, как корабельная каюта, что меня приятно удивило. Мебели было мало, но вся – чистая и аккуратная. Откидывающийся столик привинчен к одной стене, и пара маленьких удобных кресел придвинута к небольшому очагу, который давно уже не зажигали. У задней стены расположилась широкая кровать, и, к своему облегчению я поняла, что она застелена почти чистыми простынями, но с интересом отметила, что кровать здесь одна.
Я услышала, как мистер Стокер застонал у меня за спиной.
– Будь я проклят, – пробормотал он.
Я решила, что он только что заметил количество спальных мест, и повернулась к нему с простодушной улыбкой:
– Если стесняетесь, можете спать на креслах.
Он взглянул на кресла с прямыми спинками.
– Я не спал на нормальной кровати уже полгода. От ночи на этих креслах меня совсем скрутит.
– Ну, тогда у нас нет других вариантов, – весело сказала я. – Придется спать в одной постели.
На его лице читалось сомнение.
– Мисс Спидвелл…
Я с возмущением прервала его взмахом руки.
– Миссис Стокер, но вы можете называть меня Вероникой. Если не хотите, чтобы наш маскарад раскрылся, вы должны приучиться называть меня этим именем, даже когда мы одни.
– Хорошо, Вероника. – Он колебался, подыскивая слова, произнося каждое медленно и осторожно. – Полагаю, я немного поторопился с приездом сюда.
Я так тяжело воспринял новости о смерти Макса и испугался возможных последствий, – начал он. – Должен признаться, я не обдумал это предприятие во всех подробностях, хотя и должен был. Теперь я понимаю, что поставил тебя в невыносимое положение. Знаю, ты путешествовала в одиночестве, но это совсем другая ситуация для дамы. Вся эта шарада может пагубно сказаться на твоей репутации.
Я хмыкнула совершенно не по-женски.
– И это только что пришло вам в голову? Дорогой мистер Стокер, я вышла за рамки приличий уже в тот момент, когда согласилась вверить себя под защиту барона. Вы же не думаете, что благовоспитанное общество может одобрить подобное поведение? Или то, что я много часов провела в доме у мужчины без всякого сопровождения?
– Я об этом не подумал, – сконфуженно ответил он.
– Тогда хорошо, что вас не часто просят позаботиться о молодых девушках в тяжелых жизненных обстоятельствах, – язвительно заметила я. – Но вы не должны себя винить в данной ситуации. Осмелюсь предположить, что я знаю жизнь лучше вас.
Он беспомощно открывал рот, как рыба, выброшенная на сушу, и никак не мог подобрать слова.
– Ты ведь не хочешь сказать, что…
– Именно это я и хочу сказать. Женские особи нашего биологического вида не менее мужских склонны к физической страсти, и у них на то больше причин, потому что они ответственны за размножение. Но я устала, и сейчас слишком поздно для того, чтобы разворачивать серьезную дискуссию о разногласиях между Дарвином и Уоллесом, вам не кажется?
Я открыла окно фургона, чтобы впустить внутрь немного свежего холодного воздуха, тяжелого от аромата жимолости и шиповника.
– Это прекрасно, – сказала я, набрав полные легкие воздуха.
– Это чертовски холодно, – возразил он, но меня было не переубедить. Я строго взглянула на него.
– Мистер Стокер, во время сна я согласна мириться только с одним неудобством. Можете спать со мной на кровати с открытыми окнами или на креслах – с закрытыми. Мне абсолютно все равно.
Я расстегнула верхнюю пуговицу своего плаща, и он сразу потянулся тушить лампу. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, я сняла плащ, жакет, блузку и юбку, аккуратно сложила их, а сверху пристроила шляпу. Чулки я скрутила в узел и положила под шляпу, а корсет убрала вниз, чтобы не ранить нежных чувств мистера Стокера. Я проскользнула под одеяло в одной сорочке, из вежливости подвинувшись к дальнему краю кровати. Все это время я ощущала, как он тихо дышит рядом в темноте, слушая шелест снимаемой одежды.
Он не стал снова зажигать лампу. Разделся в темноте, как и я, и лег в кровать. Матрас опасно прогнулся, толкнув меня прямо к нему.
– О господи, – пробормотал он, опять отодвинув меня к стенке.
Но я с изумлением обнаружила, что мое лицо утыкается в его ступни. Он счел более приличным лечь головой в противоположную сторону. Это немного меня разочаровало, потому что, несмотря на все недостатки внешности, он мог бы быть потрясающе привлекательным мужчиной, но даже мысли о том, чтобы вступить с ним в физический контакт, были нарушением всех моих правил. Ведь он был англичанином, а я никогда не заводила отношений с англичанами.