Дверь открылась, и вошла Вика. Этой юзерше с ником Гейша я всегда симпатизировала, и когда наше общение из вирта плавно перетекло в телефонные разговоры, мы вдруг поняли, сколько у нас общего. Внешне, правда, мы оказались даже приблизительно не похожи: я практически бесцветная блондинка, а она очень жгучая брюнетка с потрясающими карими глазами – не очень большими, но какого-то кофейного оттенка. Вика такая же не худая, как и я… Ну, это мне приятно говорить в вирте, что я не худая, и людям задвигать политкорректно, а так вообще-то при росте метр семьдесят семь вешу я полный центнер, что огорчает меня несказанно. И радует только то, что Вика весит примерно столько же. Впрочем, это не помешало ей в первый же наш реальный вечер заарканить Ирвина, да так крепко, что тот глаз с нее не сводил, а Ирвин – парень весьма видный, как оказалось. И уж они-то этой ночью не скучали, как пить дать, и тут я их понимаю.
– Там труп. – Вика села на кровать рядом со мной. – Новое колечко? У меня тоже, смотри.
На ее руке блестит тонкое колечко с гранатом, ограненным в форме капли. Значит, свою коробку она тоже достала. Да, с Гейшей нас объединяет и рациональность тоже.
– Алекс вдвоем с Ирвином сбросились. – Вика легла рядом со мной. Ее атласная вишневая пижама красиво блестит. – Да, наши мальчики лучшие. Я решила, что коробки надо оттуда забрать, чтобы полиция не прихватила с собой, ищи-свищи тогда.
– Ага. – Я рассматриваю колечко Вики и вздыхаю – красивое. Но мое мне нравится больше, вот если бы я сама их выбирала, то из этих двух я бы выбрала свое. – Ты нашла труп?
– Нет, Анетта.
Анетта – наша третья грация, но она как раз и есть грация, не то что мы с Гейшей. Анетта стройняшка, в рыжих задорных кудряшках, подстриженных чуть ниже ушей, с голубыми глазами и веснушками. Вот есть рыжие страшненькие – да почти все рыжие страшненькие, – но не Анетта. Она красивая тетка, и то, что она оказалась в компании незнакомцев, говорит только о том, что счастье или социальные связи от внешности зависят гораздо меньше, чем принято считать.
– А кто этот мужик, Алекс знает?
– Нет. – Гейша положила руку на подушку и скосила глаза на кольцо. – И с размером угадали…
– Ага, скажи? У меня конфетки, будешь?
– Нет, я такие не люблю. – Гейша вздохнула: – Я так понимаю, шашлыки на Острове отменяются.
– Да, мать их растак, все пропало.
Переглянувшись, мы умолкли. Вот так мы могли часами болтать по телефону, радуясь тому, что нашлась родственная душа, а в реале появилась какая-то неловкость, что ли? В общем, легкости нет, и я не знаю почему. Вчерашний вечер был отличным.
– Ты с Нордом переспала?
– Нет. – Я фыркнула: – У него трусы в клетку и на груди волосы.
– Понятно. – Гейша потянулась. – Так я и думала, что ты не захочешь. А мы с Ирвином…
– Ну, это было ясно с самого начала. И как он?
– На четверку с минусом.
Мы переглянулись и засмеялись.
Нет, все-таки ничего не изменилось, мы по-прежнему можем болтать о всякой чепухе и смеяться над только нам понятными вещами.
– Отличная была вечеринка, да? – Гейша поднялась и потянулась. – Пойду, пожалуй, приму душ и переоденусь.
– Так а с трупом что?
– А бог его знает, что они решили. Как по мне, завернуть его во что-то да вывезти, и все, забыли. Никто его не знает, и как он там оказался, тоже загадка. Увезти подальше и не портить себе праздник.
И тут я с ней тоже полностью согласна. Ничто так не портит праздничные планы, как некстати образовавшийся труп.
2
Вообще-то я не очень люблю праздники. Может, оттого, что мне некуда пойти – не вижу я смысла в шатании по городу. Как-то так получилось, что в последние годы все мои прежние подруги куда-то подевались. Ну, не куда-то, конечно, а просто повыходили замуж и утонули в болоте повседневных забот и супружеского долга. Иногда мы видимся – меня по-прежнему приглашают на дни рождения, но в последнюю пару лет я заметила вдруг появившуюся снисходительную жалость – дескать, да что же ты, бедняжка, все никак замуж не выйдешь! Меня это начало потихоньку бесить, и я практически оборвала все социальные связи в реале, потому что считаю, что живу отлично. Да, у меня нет вечно недовольного мужа, который иногда пахнет не слишком приятно, нет сопливых детей и нет каждодневной каторги в виде готовки, проверки уроков, секса по привычке, сидения в офисе с восьми до шести, засолки огурцов и бог весть чего, что необходимо делать замужней женщине и матери семейства. Но это не значит, что я несчастная или неполноценная, что бы там ни считали окружающие. И когда я на мнение окружающих плюнула, сразу почувствовала себя гораздо лучше.