— Как, миссис Борепо?
Китти вынула загадочный коричневый сверток.
— Тут одежда для вас,— быстро проговорила она.— Наша машина стоит по ту сторону этой невысокой стены, где все заросло кустами. За задним сиденьем находится багажное отделение — заберитесь туда, оно достаточно просторно, закройтесь сиденьем и ждите.
Мы пошли обратно к выходу, стараясь спокойно, как ни в чем не бывало, разговаривать с ранеными — никогда еще в жизни мне не приходилось прилагать столько усилий, чтобы держать себя в руках. В коридоре к нам, хромая, подошел светловолосый парень.
— Меня зовут Лоренс Миан,— представился он.— Я видел, как вы разговаривали с Берком. Возьмите и меня.
Его била дрожь, и он выглядел очень больным.
— У вас лихорадка,— возразила я.
— Нет, просто это моя раненая нога. Но она уже почти зажила, и я окончательно оправлюсь, если выберусь отсюда.
— Послушайте,— проговорила Китти,— мы можем увезти в нашей машине за один раз только одного человека. Если немцы нас не схватят, мы за вами вернемся.
С этими словами она двинулась дальше, и я поспешила за ней. У ворот Китти громко сказала:
— Подожди здесь, я сейчас подведу машину.
Я стояла ни жива ни мертва от ужаса, в то время как она подъехала и остановилась перед двумя часовыми.
— В котором часу вы открываете утром ворота для посетителей? — спросила Китти по-немецки. Один из них ответил.
— Возможно, нам еще несколько раз придется сюда приехать,— продолжала она и, вынув сигарету, протянула пачку.— Угощайтесь.
Немец взял одну и щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить.
— Danke schoen,— поблагодарила Китти, и мы на-. конец отправились. Я уже была готова осыпать ее упреками, но она спокойно сказала:
— Я хотела, чтобы он увидел, что в салоне никого, кроме нас, нет.
— Но представь, если бы он попросил нас открыть багажник?
— Я его заперла, и я бы тогда сказала, что забыла ключи в Париже.
Когда Берк оказался у нас дома, мы с Китти чувствовали себя уже как опытные и удачливые заговорщицы и не скрывали своей радости от успеха.
— Вы обе просто великолепны,— сказал он.— Хотел бы я, чтобы и другим английским солдатам так повезло. Их тут должно быть не меньше десяти тысяч, оставшихся после Дюнкерка, которые теперь скрываются подобно диким зверям по лесам и пещерам Северной Франции. У них нет ни еды, ни оружия. Немцы создают специальные мотоциклетные команды, чтобы вылавливать их. Этих ребят уже не спасти.
Все замолчали, и наступила долгая и тяжелая тишина. После обеда, когда Берк отправился спать, Китти обратилась ко мне с видом человека, принявшего важное решение.
— Этта,— твердо сказала она,— ты должна вернуться в Америку. Я не могу сидеть сложа руки, пока продолжается эта жестокая охота на людей. Я должна помочь моим соотечественникам, и я не имею права вовлекать тебя.
— Я не хочу оставлять тебя, Китти,— сказала я.— Если ты должна спасать солдат, то я должна тебе помогать.
Главной проблемой представлялось то, как выйти на связь с англичанами. В конце концов мы решили воспользоваться колонкой «Разыскивается», как сделал Берк. Каждое утро Китти помещала в «Пари-Суар» объявление:
Уильям Грей ищет своих друзей и родственников.
Адрес: кафе «Модерн», рю Родье, Париж.
Свои имена и адрес мы давать не решились, Уильям Грей уже благополучно покинул занятую немцами территорию, а владельцем кафе «Модерн» был мсье Дюран, знакомый Китти надежный француз, который обещал передавать нам без огласки всю корреспонденцию, которая придет на это имя.
Как-то днем, когда мы как раз собирались отправиться с Берком в дом на левом берегу, появился Шансель с плохими новостями. Один из членов его группы стал предателем, и в этот дом явилось гестапо. Кроме того, нацистам стало известно о явках на демаркационной линии, куда переправлялись английские и французские солдаты.
— Так они здесь будут с минуты на минуту! — ахнула я.
— О, нет! — успокоил меня Шансель.— С вами все в порядке. Предатель знал лишь нескольких из нас. Наш друг в префектуре — тот, кто добывает для нас выездные визы — находится в полном доверии у немцев, и ему становится известным все, что знают они. Про вас они даже не слышали.
Наш человек в префектуре, к счастью, успел предупредить всех наших друзей, и все они успели вовремя уйти из того и еще одного дома. Но прежний маршрут переправки солдат теперь использовать было опасно. Сам Шансель собирался уехать в неоккупированную зону.
— Я побуду там, пока не отрастет борода,— сказал он,— и займусь организацией группы, которая будет заботиться о переправляемых нами людях. Я свяжусь с вами, когда вернусь.