И все же, с астрологической точки зрения, что-то было не так в этой расстановке, какой бы аккуратной она ни казалась. Восход Спики, соединенной с Солнцем на заре, был явно более мощным символом Благовещения. А раз так, он должен был быть связан с Иисусом как Мессией, а не с Иоанном — пророком, идущим впереди. Иными словами, так как церковь ошибочно передвинула день рождения с лета, когда солнце максимально сближалось с Регулом, на зимнее солнцестояние, символизм Благовещения был поставлен с ног на голову. Поняв это, я решил поглубже вникнуть в вопрос и посмотреть, какие параллели могут быть проведены между христианским праздником Благовещения и более древним его египетским аналогом — «осеменением» Исилы.
В «Тайне Ориона»[101] мы с Робертом Бьювэлом представили доказательства того, что южная шахта покоя царицы в Великой пирамиде была сориентирована таким образом, что во время строительства пирамиды она «смотрела» на Сириус, в тот момент, когда он пересекал южный меридиан. Это, предположили мы, было связано с особым ритуалом, который, по нашему мнению, когда-то проводился в покое царицы, а Сириус — звезда Исиды была символически оплодотворена, когда на рассвете она оказывалась на одной линии с шахтой. Поскольку речь шла об очевидном египетском аналоге праздника благовещения, я решил посмотреть, когда это случалось в Каире до предполагаемого Рождества Христова 29 июля 7 года до н. э. К моему удивлению, истинный день, в который Сириус должен был выстроиться на рассвете в одну линию с южным меридианом, выпал на ту дату, когда Солнце восходило в максимальном сближении со Спикой — 22 сентября 8 года до н. э.
Поскольку это явно не было случайным, я решил вникнуть в символизм созвездия Девы и посмотреть, кто или что стояло за ним в египетские времена и какую связь это могло иметь, если имело, с Девой Марией или архангелом Гавриилом. Из книги «Астрея» Фрэнсис Йейтс я узнал, что созвездие Девы является латинизацией Астреи — Девы «золотого» века. Йейтс разрабатывает историю, рассказанную Овидием в «Метаморфозах»:
«В первой книге Овидия «Метаморфозы» приводится известное описание четырех эр. В той первой, золотой эре при покровительстве Сатурна люди находили пищу без труда в вечно длившейся весне, все люди были добродетельными по природе своей, и царил вселенский мир. После золотой эры Сатурна наступила серебряная эра Юпитера, когда вечная весна уступила место сезонам, люди впервые переносят крайности жары и холода и начинают заниматься пахотой. Третья, бронзовая эра была суровее первых двух, но еще не была нечестивой. И, наконец, наступила железная эра, когда зло было выпущено на свободу. Скромность, правда и вера оставили землю; люди алчно паслись на земле ради наживы и проникали в ее недра в поиске металлов. Наступила война, размахивая мечом в окровавленных руках. Благочестие лежало поверженным, и последняя из бессмертных — Дева Астрея покидает пропитанную кровью землю».
Вера в более раннюю золотую эру изобилия универсальна. В Египте она характеризовалась полумифическим царствованием бога-царя Осириса и его жены Исиды, вместе установивших цивилизацию. Одним из главных столпов общества, по крайней мере, в той степени, в которой мы можем судить на таком удалении во времени, была сильная жара в правление закона. Египтяне характеризовали абстрактное качество истины и справедливости фигурой богини, которую они называли Маат. Ее символом было страусиное перо, и цари Египта носили два таких пера в так называемой короне «Атеф» Осириса. Поддержание правления закона было основной обязанностью фараона, так как он старался соперничать с Гором, который восстановил порядок в Египте после убийства его отца узурпатором Сетом. Маат как истина была принципом, в соответствии с которым, как надеялись египтяне, их будут судить после смерти. Этот суд символизировался церемонией «взвешивания сердца», которая изображена на бесчисленных папирусах вроде «Кукушки-секретаря»[102]. Во время этой церемонии — которая, думается мне, проводилась в покое царя в Великой пирамиде, — сердце умершего (символизируемое небольшим кувшинчиком, в который его помещают, когда мумифицируют тело) взвешивается на весах, на второй тарелке которых лежит Маат — перо истины. В зависимости от результатов этой пробы, душа умершего либо может покинуть землю и присоединиться к Осирису в небесном мире, либо пожирается чудовищем с телом льва и головой крокодила, притаившимся рядом с весами. В покое царя имеется сориентированная на юг шахта, которая во время строительства пирамиды (ок. 2450 г. до н. э.) указывала прямо на апогей звезды Алнитак в поясе Ориона. Вторая шахта, берущая начало в противоположной стене, была направлена прямо на Полярную звезду — альфу созвездия Дракона. Если двор Осириса ассоциируется с Орионом, который представляет собой небо, то Полярная звезда символизируется крокодилоголовой богиней Туарт. Ее всегда изображали на сносях и связывали с родами. Отсюда вытекает, что выбрасывание души через одну из двух шахт обозначает альтернативные результаты суда. В одном случае душа присоединяется к Осирису в раю, в другом ее должна пожрать Туарт, дабы она возродилась на Земле.